Тайны подземного радиоактивного моря
Михаил Пискунов - председатель Центра содействия гражданским инициативам (г.Димитровград), редактор бюллетеня «Гражданская инициатива»
«Система самозащиты и страха»
Радиация страшна своими последствиями для людей. Но еще хуже, когда сами атомщики умышленно скрывают подобную информацию.
Почему так происходит? Мне кажется, действует «система самозащиты и страха». Суть ее проста: если не защищаешь корпоративные интересы, то ведомству ты не нужен. Опасаясь потерять работу, такой запуганный атомщик готов служить преданно и делать все так, как требует вышестоящее начальство.
В нашем Димитровграде, рядом с которым находится крупный атомный исследовательский центр - НИИ атомных реакторов, «система самозащиты и страха» оказывает свое влияние на многих, включая моих коллег-журналистов. Например, мы догадываемся, что телефоны прослушиваются. Не случайно бывает, когда в ходе телефонного разговора речь заходит о каких-то острых проблемах атомного центра, связь тут же обрывается. От этого собеседники невольно пугаются: вот, мол, за нами следят и теперь жди неприятностей. Чувство страха возникает невольно. Скорее всего, именно ради нагнетания этого страха и прерываются телефонные разговоры в «острые моменты».
В том, что «система самозащиты и страха» действует среди атомщиков весьма эффективно, я убедился, проводя журналистское расследование по одному из опаснейших объектов димитровградского Научно-исследовательского института атомных реакторов - полигону для захоронения жидких радиоактивных отходов.
Иностранные журналисты спросили
Начну с общепризнанного факта. Надежного метода захоронения жидких радиоактивных отходов в мире пока нет. О том, как быть с ними, ученые все еще спорят. Приемлемым считается вариант перевода жидких отходов в твердые. Полученные блоки хранят в специальных емкостях под строгим контролем, потому что и в отвержденном виде отходы продолжают выделять радиоактивные вещества, испускать радиационное излучение.
В Димитровградском НИИ атомных реакторов жидкие радиоактивные отходы поначалу предполагалось упаривать и переводить в твердое состояние. Однако потом в этом атомном центре пошли по более дешевому пути. Здесь жидкие радиоактивные отходы стали просто-напросто закачивать под землю, а точнее, в глубинные водоносные пласты. Всего за время существования полигона закачано свыше 2 миллионов кубометров. Таким образом рядом с Димитровградом образовалось своего рода подземное радиоактивное море. И это смертоносное наследство продолжает ежемесячно пополняться тысячами кубометров.
Первый раз о существовании под Димитровградом полигона по захоронению жидких радиоактивных отходов мне довелось услышать на встрече руководства НИИАРа с иностранными журналистами лет двадцать назад. Тогда большая группа работников зарубежных газет и телевидения совершала поездку по нескольким объектам атомной энергетики СССР, где им пытались воспевать достижения советских атомщиков. А я в тот период работал собственным корреспондентом ульяновской областной газеты по Димитровграду.
В НИИАРе в числе других вопросов иностранными журналистами был задан вопрос о жидких радиоактивных отходах: мол, каким образом с ними поступаете, где храните?
- А мы их закачиваем в глубинные водоносные пласты, - последовал ответ.
Эти слова очень удивили журналистов, вызвав смятение и испуг. Неожиданно началось обсуждение проблемы.
- Это же прямой ущерб природе, - говорили иностранцы. - Разве вы не боитесь, что радиоактивные отходы могут попасть в водоемы и отразиться на здоровье населения?
Однако журналистов начали уверять, что жидкие радиоактивные отходы находятся якобы под непроницаемыми защитными пластами, которые создала сама природа.
Под грифом «секретно»
Димитровградский полигон долгое время действовал под грифом «секретно», хотя на первом этапе его использования сведения о нем прошли в открытой печати. Почему же потом этот объект оказался окружен ореолом таинственности на многие годы? Официально руководство НИИАРа дает такое разъяснение: прекращение открытых публикаций по подземному захоронению вызвано не намерением скрыть факт от общественности, а для исключения возможности безвозмездного использования накопленного в нашей стране положительного опыта зарубежными фирмами, которые специализируются в данном направлении.
На самом же деле закачка жидких радиоактивных отходов в глубинные пласты - это вовсе не открытие. Когда я занялся изучением этой проблемы, то выяснил, что такой метод захоронения первоначально применялся в США. Но в конце концов там его отвергли. Кстати, два года назад в составе делегации от неправительственных антиядерных организаций России мне довелось побывать на американском полигоне ядерного центра в Окридже, встретиться со специалистами. Здесь жидкие радиоактивные отходы нагнетались под землю вместе с раствором бетона. Таким образом образовывался твердый монолит, препятствовавший на какое-то время дальнейшему распространению отходов. Тем не менее даже от такого, более надежного, метода захоронения в США отказались. Закачка жидких радиоактивных отходов под землю здесь теперь совсем не применяется. В Штатах прекрасно поняли, к чему это может привести. Не случайно в том же Окридже уже начали выкачивать из подземных пластов загрязненную радиоактивными веществами воду и выпаривать ее, переводя образовавшиеся отходы в твердый остаток. Эту установку мне довелось видеть своими глазами.
От своих коллег узнал и то, что заказов на строительство атомных электростанций здесь нет уже более 25 лет, что на реабилитацию территорий с ядерными предприятиями правительство США теперь вынуждено тратить огромные суммы денег. Выбить их удалось под сильным давлением общественности. А в таких ядерных державах, как Япония, Франция и других, закачка жидких радиоактивных отходов в недра совсем не применялась.
Но вернемся к димитровградскому полигону. Местные атомщики называют его хранилищем. Однако это всего лишь блеф. Ведь жидкие радиоактивные отходы закачивают под землю не в какую-то изолированную огромную емкость, а в водоносные пласты. Где выйдут воды, начиненные опаснейшими радиоактивными веществами, сказать пока никто не может. Как убеждают эксплуатационники и проектировщики полигона, возможным районом разгрузки закачанных радиоактивных отходов могут стать Жигули, находящиеся в 140 километрах. Произойдет это якобы через тысячи лет.
Правда, у оппонентов применяемого метода захоронения мнения иные. В частности, они задают резонный вопрос: если замедленная разгрузка возможна в районе Жигулей, то почему бы им не выйти на поверхность поблизости, например, по тектоническому разлому или по другим разрывным нарушениям в подземных пластах и не через тысячи лет, а сейчас? К такому выводу подошли специалисты ЦНИИгеолнеруда.
Радиоактивный след протянулся до Волги
Центральный научно-исследовательский институт геологии нерудных полезных ископаемых (ЦНИИгеолнеруд) находится в Казани. А на димитров-градский атомный центр его специалисты вышли совершенно случайно.
Дело было несколько лет назад. Казанцы вели обследование экологического состояния Куйбышевского водохранилища. К сожалению, Волга загажена сильно. Но казанцы обнаружили в волжской воде еще и повышенное содержание цезия-137. Хвост радиоактивного загрязнения вывел их именно к Димитровграду, а точнее к НИИ атомных реакторов.
Специалисты ЦНИИгеолнеруда, изучая данные геофизических и гидрогеологических съемок, осуществили многочисленные радиационные замеры, а для углубленного анализа использовали аэрокосмическую информацию. На основе снимков из космоса были составлены карты, которые производят сильное впечатление. В частности, дешифрование выявило в окрестностях Димитровграда густую сеть нарушений рельефа, связанных с глубинными разломами. «Рассекая осадочные толщи, они вполне могут способствовать вертикальной миграции жидких радиоактивных отходов», - так утверждают специалисты ЦНИИгеолнеруда.
Ими же была составлена карта, на которой четко обозначено два тектонических разлома, пересекающихся недалеко от димитровградского атомного центра и полигона. Один из разломов пересекает залив Волги. По мнению казанских специалистов, именно в этом месте и выходят закаченные радиоактивные отходы из глубинных платов, загрязняя Волгу.
«Звонок» подземной стихии
А дальше мне хочется рассказать об истории, которая не имеет прямого отношения к полигону, но тоже в какой-то степени с ним связана. Тем более что ее расследованием довелось заниматься и мне. Суть в следующем. В июне 1990 года Димитровград был встревожен подземными толчками. Особенно сильно «тряхнуло» западную часть города. Многие из горожан, находившихся в домах, отмечали, как закачались здания, задвигалась мебель, раздался звон посуды. Кое-где даже треснули перекрытия, обвалилась штукатурка.
По просьбе ведущего сотрудника Института физики Земли (ИФЗ), доктора геолого-минералогических наук профессора Н. Шебалина, который взялся помочь в установлении истины, я тогда обратился к жителям Димитровграда и близлежащих населенных пунктов с вопросами, интересовавшими ученого. Писем поступило около трехсот.
А когда я отправил в Москву часть этих писем и другой запрошенный Н. Шебалиным материал, в том числе схему геологического разреза димитровградской опорной скважины, то вскоре узнал: в ИФЗ возник своего рода переполох. Консилиум ученых в числе предполагаемых назвал две причины произошедших землетрясений: или развитие тектонического процесса, или карстовый обвал на глубине, вызванный закачкой на полигоне НИИАРа жидких радиоактивных отходов.
Правда, приехавшая потом в Димитровград межведомственная комиссия установила, что причиной подземных толчков стали взрывы. Они производились геофизической экспедицией объединения «Уралгеология», которая выполняла сейсмическое зондирование от Тюмени до Кривого Рога (в рамках общесоюзной программы комплексного исследования недр страны).
Но дальше выявилось странное. Оказывается, взрывы рядом с Димитровградом и его атомным центром были произведены… по ошибке. Согласно документам, геофизики должны были осуществить их совсем в другом месте.
Диктофонная запись у меня сохранилась. При встрече со мной уральские геофизики, ссылаясь на собственный опыт, настойчиво уверяли, что в Димитровграде их взрывы совсем не должны были почувствовать. Ни при чем здесь и дожди, которые якобы здорово усилили толчки. Как говорили геофизики, в таких же дождливых условиях в то лето они взрывали много раз и нигде не было подобного сейсмического эффекта.
Вывод напрашивался сам собой - ошибка уральских геофизиков выявила аномальное явление, которое должно насторожить. И «звонок» подземной стихии очень тревожен. Ведь закачка жидких отходов в недра сама по себе способствует возникновению землетрясений. Данный вывод - вовсе не плод чьих-то домыслов, а подтвержден наукой и практикой. Так, при закачке вод в скважину в сейсморайоне у города Мацусиро (Япония) количество землетрясений здесь подскочило. Причем очаги их постепенно мигрировали с поверх-ности в глубину. Или взять район близ скважины «Арсенал» у Денвера (штат Колорадо, США). Он считался «тихим» до закачки в 1962 году промышленных стоков. Спустя месяц на территории в несколько десятков квадратных километров начались многочисленные землетрясения. Хотя потом закачку прекратили, они продолжались с нарастающей интенсивностью еще 10 лет.
Подобные явления зарегистрированы и в России, в частности на нефтепромыслах Сибири и Башкирии. Ведь обычно в ходе добычи нефти производится закачка воды. Возникающие при этом колебания подземных пластов оборачиваются для нефтяников огромными потерями: происходит разрушение скважин - они как бы «срезаются».
Теперь представьте, если «срежется» при очередном техногенном землетрясении хотя бы одна скважина на полигоне НИИАРа. Тогда радиоактивные отходы, нагнетаемые в недра под высоким давлением, вполне могут попасть в верхние пласты. А буквально в двух километрах от полигона находятся скважины, через которые из подземных пластов забирается питьевая вода для населения западной части города, где проживает около 50 000 человек. Последствия могут быть катастрофическими!
Ситуацию крайне усугубляет наличие в районе НИИАРа двух тектонических разломов, о которых уже было рассказано. Собственно, размещать реакторы в таких местах, около разломов, не допускается. Но, увы, они оказались когда-то здесь построенными и теперь их быстро не убрать. Кстати, все реакторы димитровградского атомного центра рассчитаны на землетрясения лишь в пять баллов. Такая «тряска» после взрывов геофизиков уже была, правда, «эпицентр» находился в нескольких километрах от НИИАРа. А что, если взрыв будет посильнее или же произойдет самое натуральное землетрясение? Тогда его последствия могут аукнуться по всей России.
Главный инженер в роли цензора
Когда стало известно, что НИИ атомных реакторов получил официальную лицензию на пользование недрами для захоронения жидких радиоактивных отходов, то у меня возникло желание непременно провести обстоятельное журналистское расследование. К тому времени вместе с единомышленниками я уже создал общественную организацию «Центр содействия гражданским инициативам», одной из задач которой стала защита прав жителей региона на благоприятную окружающую среду. Мы начали также выпускать свое периодическое издание.
А толчком для проведения журналистского расследования по полигону НИИ атомных реакторов послужило попавшее ко мне письмо Минприроды РФ, поступившее на имя председателя Ульяновской облкомприроды. Это письмо стало своего рода козырной картой в руках руководства НИИАРа, желавшего получить лицензию на продление срока действия полигона, исчерпавшего отведенные ему 25 лет. Из письма следовало, что существует проект дальнейшего использования полигона. И хотя госэкспертиза проекта была выполнена на областном уровне, Минприроды считало ее достаточной для согласования продления сроков работы полигона.
В самом Димитровграде, куда была послана копия письма Минприроды, для исполнительных органов города все это оказалась полной неожиданностью. О проведенной на областном уровне экологической экспертизе не знали ни в городском природоохранном комитете, ни в городском центре санэпиднадзора. Их представителей к выполнению этой важной работы не пригласили.
Задачей журналистского расследования стало получение и обнародование информации о соблюдении природоохранного законодательства при утверждении новых сроков эксплуатации полигона и экологической опасности применяемых на нем технологий.
Увы, получить материалы лицензии на использование недр под полигон мне удалось далеко не сразу. Очень сильно давала о себе знать «система самозащиты и страха», о которой я говорил в самом начале. Каждый атомщик, имеющий хоть какое-то отношение к полигону и владеющий определенной информацией, отсылал меня к своему вышестоящему начальнику: мол, без его разрешения ничего сказать не могу. Мой довод о том, что по Конституции каждый имеет право на достоверную информацию о состоянии окружающей среды, разбивался о стену непонимания или страха.
В конце концов я вышел на главного инженера НИИАРа. Тот, выслушав меня, заявил буквально следующее:
- Папку с заключениями по полигону предоставлю любому журналисту, кроме Пискунова.
- А почему же отказываете мне? - поинтересовался я.
- Потому что вы не специалист.
- Выходит, всех остальных журналистов вы считаете специалистами по вашему полигону?
- А вы еще неправильно трактуете принципиальные моменты этой проблемы. Не как мы, а по-своему…
Признаюсь, за многие годы работы в газетах мне впервые пришлось столкнуться с такой неприкрытой беспардонностью. Выходит, главный инженер НИИАРа взял на себя функции цензора. Хотя цензура у нас официально за-прещена законом, но он почему-то захотел решать сам, какой точки зрения должен придерживаться журналист, когда пишет об атомном центре. А если корреспондент склонен к иному мнению, тогда главный инженер (а теперь он уже стал директором НИИАРа) совсем не предоставит требуемой информации.
И все-таки я выбил интересующие меня материалы. Выбил в «Ульяновскгеолкоме», в той самой организации, которая готовила и выдавала лицензию. Но это произошло только после нескольких напоминаний о судебной ответственности в случае отказа.
Атомный центр - нарушитель законов
А когда я стал внимательно изучать ксерокопии полученных официальных бумаг, консультируясь с независимыми от атомного ведомства специалистами, то вскрылась удручающая картина грубейших нарушений законов.
Для примера давайте обратимся к Закону Российской Федерации «Об охране окружающей природной среды». В статье 54 записано: «Запрещается сброс отходов и канализационных стоков в… подземные водоносные горизонты». В Димитровграде в глубинные водоносные горизонты закачивают отходы, и не просто какие-то безобидные, а жидкие радиоактивные! Разве это не есть нарушение закона?!
Далее давайте посмотрим «Положение о порядке лицензирования пользования недрами». Один из его пунктов гласит, что право на пользование недрами может быть досрочно прекращено, приостановлено или ограничено в случаях «возникновения непосредственной угрозы жизни или здоровью людей, работающих или проживающих в зоне влияния работ, связанных с использованием недр».
Разве димитровградский полигон не представляет угрозы жизни и здоровью людей? К великому сожалению, она, эта угроза, очень реальная. Ведь в двух километрах от полигона действует крупный подземный источник водоснабжения, из которого НИИАР забирает питьевую воду, предназначенную для населения. А рядом этот же атомный центр нагнетает жидкие радиоактивные отходы под землю в нижние водоносные пласты.
Хуже того, как выяснилось в ходе журналистского расследования, атомный центр, зарабатывая деньги, несколько раз закачивал под землю вместе с ЖРО даже ядохимикаты и пестициды, которые свозились сюда из разных колхозов и совхозов области. Их здесь захоранивали потому, что эти опаснейшие химические вещества были запрещены к применению в сельском хозяйстве или же они оказались непригодными по каким-то другим причинам. Судя по имеющемуся в моем распоряжении документу, в один из периодов в недра было закачано более ста тонн ядохимикатов и пестицидов. Для наглядности скажу: на перевозку такого объема груза за один рейс понадобилась бы целая колонна автомашин. Но у меня есть сведения, свидетельствующие о том, что на полигоне ядохимикатов и пестицидов закачано даже куда больше.
Повторяю: самое ужасное в том, что закачка вреднейших для здоровья ядохимикатов и пестицидов велась именно в зоне санитарной охраны основного источника водоснабжения, где по санитарным правилам даже минеральные удобрения хранить запрещено, а уж захоранивать ядохимикаты и пестициды тем более!
Выяснилось и другое. Оказывается, закачка ядохимикатов в недра в НИИАРе началась еще до выдачи ему лицензии на полигон. И осуществлялось это с согласия областных органов. На мой взгляд, именно таким образом они сами оказались на крючке у НИИАРа.
Особому ведомству - «особый» прокурор
В ходе журналистского расследования по полигону было решено подготовить обращения к властным структурам с просьбой принять меры по выявленным фактам. Письма ушли в несколько высших надзорных и контролирующих органов.
Из Госкомсанэпиднадзора пообещали провести проверку и «о принятых мерах сообщить дополнительно». Но ответ оттуда так и не поступил.
В письме, пришедшем из Госкомэкологии, было сказано, что «проводить повторную государственную экологическую экспертизу тех же материалов по полигону можно только по решению суда».
Но особенно удивил ответ из Генпрокуратуры. В нем утверждалось, что все лицензии и разрешения на полигон НИИАРа «выданы с соблюдением действующего законодательства». Как будто бы письмо и сообщение о конкретных фактах нарушений там совсем не читали.
Известно, что проверку фактов по полигону проводил представитель прокуратуры войсковой части, опекающей НИИАР. О том, что в эту прокуратуру обращаться бесполезно, мне говорили люди, в какой-то степени знакомые с ее деятельностью. В этом я убедился теперь на собственном опыте. Прокуратура войсковой части отрапортовала в столицу, что с лицензией на полигон все в порядке.
На наш взгляд, существующая практика по созданию прокуратур для надзора за особо режимными объектами не оправдывает себя. Их наличие лишь мешает делу. И не только потому, что они у Минатома являются «карманными», но и из-за возникающих в связи с этим сложностями. Судите сами: НИИАР закачивает жидкие радиоактивные отходы на территории своей промплощадки. Надзор за исполнением законов там, за забором, ведет прокуратура войсковой части. Если же радиоактивные отходы представляют угрозу подземным питьевым водам, находящимся вне промплощадки НИИАРа, то надо бы подключаться территориальной прокуратуре, однако ей такие права не предоставлены.
В ходе журналистского расследования мне пришлось столкнуться с еще более серьезным фактом. Когда я узнал, что закачиваемые НИИАРом жидкие радиоактивные отходы выходят по тектоническим разломам в залив Волги, загрязняя ее воды, я обратился к представителю межрайонной природоохранной прокуратуры и попросил подключиться к изучению вопроса.
- Не могу, - последовал ответ, - все, что происходит на территории атомного центра, нам не подведомственно. А закачка ведется на промплощадке, за забором.
Парадоксальная ситуация существует и в области санитарно-эпидемиологического контроля. Как ни странно, но в Димитровграде сотрудники городского центра санэпиднадзора даже не допускаются к контролю за водозаборными скважинами НИИАРа. Да у них нет и соответствующего оборудования, чтобы обнаружить или подсчитать содержание в питьевой воде тех или иных радионуклидов.
В общем, проблема контроля за предприятиями Минатома встает очень остро. Она заключается в том, что «атомное» министерство в России, как ни в одной другой стране мира, имеет не только «свои» прокуратуры, «свою» милицию, но и даже «свой» санэпиднадзор. Конечно, органы, надзирающие или контролирующие предприятия Минатома, официально находятся в подчинении соответствующих ведомств. Однако служат эти структурные подразделения на местах зачастую интересам атомного монстра, а не общества.
Кстати, в письме, ранее направленном на имя Генерального прокурора Российской Федерации, предлагалось пересмотреть приказ Генерального прокурора «О разграничении компетенции территориальных и специализированных прокуратур» в отношении возложения надзора за исполнением законов в атомных центрах на прокуратуры войсковых частей. И не потому, что в атомных центрах заняты преимущественно гражданские лица. Главное в том, что прокуратуры войсковых частей (не путайте их с военными прокуратурами!) вольно или невольно находятся под пятой у Минатома. Было бы логично надзор за исполнением законов в атомных центрах возложить на территориальные (краевые, областные) прокуратуры и на межрайонные природоохранные прокуратуры. Именно такое предложение высказывалось Генеральному прокурору. В крайнем случае предлагалось осуществить данный вариант, хотя бы в порядке эксперимента, только в отношении Димитровградского НИИ атомных реакторов.
Вот что ответил один из помощников Генерального прокурора Российской Федерации: «Прокуратуры войсковых частей┘ созданы для надзора за особо режимными объектами, представляющими повышенную опасность для окружающих. Именно в этих прокуратурах работают сотрудники, имеющие достаточные знания и навыки, необходимые для надзора за соблюдением законов об атомной и радиационной безопасности. Прокуратуры войсковых частей имеют федеральную подчиненность и не связаны в своих решениях с мнением местных органов власти. Поэтому нельзя согласиться с Вашими предложениями о передаче надзора за соблюдением закона в деятельности НИИАР Ульяновской областной или какой-либо иной прокуратуре.
Каких-либо данных о необъективности прокурора в/ч 9361 в Вашем обращении не имеется, не располагает такими данными и Генеральная прокуратура Российской Федерации».
В противовес этим словам напомню: выше уже были приведены некоторые конкретные факты, показывающие, что лицензия на полигон НИИАРа была выдана вовсе не «с соблюдением действующего законодательства», как утверждается в ответе из Генпрокуратуры. А проверку проводила именно прокуратура войсковой части 9361. Выводы делайте сами.
Что решил суд
Итогом журналистского расследования стали корреспонденции, появившиеся одновременно сразу в трех газетах, выходящих в городе, районе и области. Учитывая важность собранного материала, наша общественная организация подготовила и издала специальный выпуск информационного бюллетеня «Гражданская инициатива». И в нем вместе с корреспонденцией журналистского расследования предала огласке часть документов. Нам хотелось показать, что атомщики, боясь лишиться работы, скрывают совершаемые на полигоне преступления, а работники правоохранительных и природоохранных органов оказались в этой истории пешками.
Публикации произвели сильный эффект. От знакомых и незнакомых людей посыпались поздравления с успехом и благодарность за то, что наконец-то преданы огласке сведения о полигоне, прежде скрывавшиеся от населения.
Но нам важно было довести дело до суда и по возможности добиться закрытия полигона. После нескольких просьб и требований первый судебный процесс по полигону все-таки состоялся. Под давлением фактов, вскрытых в ходе журналистского расследования и преданных огласке, представитель Ульяновской межрайонной природоохранной прокуратуры в Димитровграде подал иск в суд. Более того, после моей встречи с ним он подготовил и предъявил ответчику - «Ульяновскгеолкому» - целый ряд новых исковых требований. И в ходе судебного процесса почти все они были удовлетворены.
Однако меня и моих коллег очень встревожил серьезнейший «реверанс» природоохранного прокурора - на судебном заседании он снял главное исковое требование - признать лицензию на полигон НИИАРа недействительной. Значит, впереди - продолжение борьбы.
От автора:
Каждый, кого заинтересовали материалы журналистского расследования, о котором рассказывалось выше, может обратиться непосредственно ко мне или в Димитровградский «Центр содействия гражданским инициативам». Мы можем выслать издаваемый нами информационный бюллетень «Гражданская инициатива», в том числе специальный выпуск по полигону НИИ атомных реакторов. Наш адрес для почтовых отправлений: 433504, Ульяновская область, г. Димитровград, п/о 4, а/я 65, «Центр содействия гражданским инициативам», Пискунову Михаилу Андреевичу. E-mail: csgi@vinf.ru