Пятнадцать способов опровергнуть материалистский вздор: подробный ответ журналу

(http://www.creation.crimea.com/text/180b.htm, www.ScienceAndApologetics.org) Введение Основание журнала «Scientific American» «Scientific American» – научно-популярный журнал. Публикуемые в нем статьи ­- как правило, естественнонаучного характера – довольно обстоятельны и прекрасно иллюстрированы, но написаны не слишком специальным языком. В научных кругах к материалам этого журнала относятся не так серьезно, как, скажем к статьям в «Nature» или «TJ» (»Technical Journal»), но многие из них весьма полезны. «Scientific American» был основан художником и изобретателем Руфусом Портером (1792-1884), полагавшим, что наука призвана прославить Бога-Творца. В передовой статье самого первого номера говорилось (http://www.answersingenesis.org/link.asp?http://www.sciam.com/firstissue/firstissue.html): «Мы будем защищать настоящее христианство, не отдавая предпочтения ни одному из его течений…» Позже, в статье «Разумная религия» (http://www.answersingenesis.org/link.asp?http://www.sciam.com/firstissue/firstissue.html), Портер писал: «Итак, сначала, будучи существами разумными, будем готовы признать, что Бог – наш Творец, хранящий нас каждый день, и что каждый из нас зависит от Его заботы и особого к нам благоволения; что Он поддерживает чудесное действие естественных сил, благодаря которому мы существуем; что Он охраняет нас от бед и напастей, которым подвержена наша сложная и хрупкая природа. Будучи существами разумными, мы осознаем, что полностью зависим от Святого Благоволения и что нам дарована честь напрямую и как можно чаще благодарить Бога за Его благость и просить о помощи, в которой мы постоянно нуждаемся. Этот путь постигается разумом, даже без помощи божественного откровения; но Слово Божье призывает нас встать на этот путь, убеждая, что Создатель услышит наши молитвы и примет нашу благодарность; потому поистине удивительно, что разумный человек, читавший боговдохновенное Писание, добровольно отказывается от этого пути, либо стыдится идти по нему, либо боится, что кто-то об этом узнает». После Портера у «Scientific American» было шесть главных редакторов, причем двое последних придерживались взглядов, диаметрально противоположных взглядам основателя журнала. Сегодня, как будет показано далее в этой статье, «Scientific American», прикрываясь «наукой», активно пропагандирует атеистическое мировоззрение, равно как и его неизбежные следствия – аборты,1 клонирование человека,2 ограничение рождаемости.3 Предыдущий редактор, Джонатан Пил (Jonathan Piel), отказался принять на работу Форреста Мимза III (Forrest Mims III), когда тот признался, что он креационист. А когда Пил поинтересовался у Мимза, верно ли, что он – против абортов, Мимз парировал: «А разве вы не рады, что ваша мать была против абортов?» Пил признавал, что работы Мимза – «потрясающие», «выдающиеся», «первоклассные» – «непременно должны быть где-нибудь напечатаны».4 Впоследствии «Scientific American» опубликовал статью о революционном изобретении Мимза – детекторе атмосферного тумана (http://www.answersingenesis.org/docs/195.asp). Нынешний редактор Работающий с 1994 года по сегодняшний день редактор, некто Джон Ренни (John Rennie) (род. в 1959 г.), тоже ведет рьяную атеистическую пропаганду теории эволюции. Как и многие другие противники креационизма, Ренни то и дело ввязывается в дебаты, в которых мало что смыслит – он ведь всего-навсего бакалавр естественных наук, то есть образован гораздо хуже, чем ведущие ученые миссии «Ответы Бытия» и Института креационных исследований. Под редакцией Ренни в мартовском номере 2002 (http://www.answersingenesis.org/docs2002/0218sciam.asp) года была опубликована статья, содержащая громогласные нападки на креационистов и неверно трактующая споры об учебной программе штата Канзас (http://www.answersingenesis.org/news/lerner_resp.asp).5 Из этой статьи явствует, сколько яда может выплеснуться в ответ на довольно мягкое замечание о том, что эволюцию «от молекулы к человеку» не стоит преподавать как свершившийся факт. Прежде, когда споры достигли апогея, Ренни лично провоцировал ученых из университетских приемных комиссий на террор по отношению к канзасским выпускникам, заявив губернатору Канзаса и министерству просвещения, что «в свете снизившихся требований к уровню образования в Канзасе знания абитуриентов из этого штата в будущем должны подвергаться особо тщательной проверке».6 Сейчас Ренни еще активнее рвется в бой, рядясь в одежды отважного ученого, который пытается преградить путь потоку креационистского вздора. Ренни написал текст (опровержением которого и служит эта статья) под названием «Пятнадцать ответов на креационистский вздор» (»15 Answers to Creationist Nonsense»), снабдив его подзаголовком: «Противники теории хотят расчистить место для креационизма, уничтожив настоящую науку, но их аргументы беспочвенны». На обложке журнала красовался кричащий заголовок – «Пятнадцать способов развенчать креационистский вздор». Однако, как будет показано ниже, Ренни имеет лишь смутное представление о подлинных идеях креационистов. Многие из приведенных им «креационистских аргументов» не имеют к нам ни малейшего отношения – наши оппоненты сами сочиняют их, а затем успешно «опровергают» (»Ответы Бытия» не раз писали об этом). Впрочем, аргументы Ренни в пользу теории эволюции тоже далеко не новы, и ответы на них в полном объеме представлены на нашей веб-страничке. Здесь мы указываем на свойственные эволюционистам логические ошибки – путаницу в определении самого термина «эволюция», подмену понятий, неумение отличать историческую науку от экспериментальной. Мы покажем, что эволюционные взгляды зиждутся на аксиомах материализма, с которыми Ренни вполне согласен. Вы увидите, как неуклюже он пытается обосновать свои предубеждения. Почему мы поместили эту информацию на своем сайте? Ниже вы прочтете подробное опровержение всех «аргументов» Ренни. Мы решили поместить ответ ему у себя на сайте, поскольку знаем наверняка, что письмо на имя редактора оказалось бы пустой тратой времени. «Scientific American» практикует дискриминацию по религиозному признаку не только в своей кадровой политике (как показал случай с Форрестом Мимзом); например, Филипу Джонсону было отказано в праве защитить себя в ответ на злобные выпады покойного Стивена Джея Гулда, атеиста и марксиста, в июльском номере 1992 года. Тогда Джонсон опубликовал «Ответ Гулду» на сайте Access Research Network, которая поддерживает идею сотворения мира разумным Создателем (http://www.answersingenesis.org/link.asp?http://www.leaderu.com/orgs/arn/orpages/or151/151jo hngould.htm). Скорее всего, редакция журнала отреагировала бы на наше письмо так же, как редактор «Australasian Science», некто Гай Нолч (чьи научные регалии, как и у Ренни, оставляют желать лучшего). Нолч отказался опубликовать ответ миссии «Ответы Бытия» на клеветнические и невежественные нападки со стороны одного деятеля, известного своей склонностью к обману и фальсификациям (http://www.answersingenesis.org/docs2001/0406news.asp). Цитаты из статьи Ренни даны зеленым шрифтом [заменено на узкий шрифт с отступом - ред.], мои ответы – черным; разделы озаглавлены так же, как у Ренни. Ренни: введение Когда 143 года назад Чарльз Дарвин выдвинул теорию эволюции путем естественного отбора, она вызвала яростные споры среди ученых того времени… Это правда. Основными оппонентами Дарвина были ученые, а поддержали его в первую очередь либеральные религиозные деятели – например, преподобный Чарльз Кингсли, который, применив теорию Дарвина к человеку, заявил, что афроамериканцы и австралийские аборигены еще недостаточно эволюционировали для того, чтобы понять Евангелие. …однако многочисленные свидетельства палеонтологии, генетики, зоологии, молекулярной биологии и других областей науки постепенно доказали несомненную истинность теории эволюции. Этот прием ведения дебатов получил название «бросаться слонами». Состоит он в том, что когда дело касается сложных вопросов, критик делает весьма громкие общие выводы, желая создать впечатление, будто он располагает великим множеством веских доказательств. При этом он делает вид, что его выводы основаны на безусловных истинах, и «забывает» рассмотреть доводы оппонентов. Но мы вынудим любителей «бросаться слонами» обратиться к фактам. Сегодня эта битва выиграна на всех фронтах, кроме одного – воображения масс. Честно говоря, я полагаю, что Ренни недооценивает влияние теории эволюции на «воображение масс». Хотя многие американцы и утверждают, что верят в Сотворение и отвергают идею эволюции, сознание большинства, к сожалению, отравлено эволюционной теорией. Это отражено в широко распространенной идее о том, что вера не должна сказываться на общественной жизни. Печально слышать, как люди, называющие себя христианами, заявляют, что не позволят своей вере влиять на проводимую ими в обществе политику. Например: «Лично я против абортов, но я не стану навязывать свои убеждения беременной женщине, у которой должно быть право выбора». А где же, в таком случае, «право выбора» у нерожденного ребенка? Атеисты же с удовольствием распространяют свое мировоззрение на собственные общественно-политические взгляды и навязывают эти взгляды другим. Приходилось ли вам, к примеру, когда-нибудь слышать: «Лично я за аборты, но я не стану навязывать свои убеждения невинному нерожденному ребенку»? Именно поэтому миссия «Ответы Бытия» уделяет основное внимание не опровержению теории эволюции, а созданию и укреплению последовательного христианского мировоззрения, основанного на Библии. А отсюда неизбежно вытекает опровержение теории эволюции с ее миллионами лет (http://www.answersingenesis.org/docs2/4257gc3-24-2000.asp). Стыдно признаться, но в XXI веке, в стране, достигшей величайших научных успехов за всю историю человечества, креационистам до сих пор удается убеждать политиков, судей и простых граждан, что теория эволюции – псевдонаучная фантазия, необоснованная и полная изъянов. В качестве альтернативы теории эволюции они проталкивают идеи о сотворении мира – в частности, теорию «разумного замысла» – и предлагают преподавать их в школе, на уроках естествознания. А что, если США «достигли величайших научных успехов за всю историю человечества» именно потому, что американское общество, как никакое другое в мире, всегда опиралось на Священное Писание и верило в библейскую летопись Сотворения, грехопадения, Всемирного Потопа? Заметьте, миссия «Ответы Бытия» ничего не «проталкивает». Мы против законодательно закрепленного и обязательного преподавания креационизма. Зачем нам нужно, чтобы атеисты, принужденные преподавать креационную теорию, навязывали детям заведомо искаженную картину мира? Но мы хотим, чтобы закон защищал интересы тех преподавателей, которые выдвигают научные аргументы против этой «священной коровы» – теории эволюции. Сейчас, пока эта статья готовится к печати, в министерстве образования штата Огайо идут споры о том, давать ли разрешение на такие нововведения. Некоторые противники теории эволюции – например, Филип Джонсон, преподаватель права в Калифорнийском университете в Беркли и автор книги «Испытание Дарвина» (Darwin on Trial) – открыто признают: их цель – снова впустить Бога в школьные аудитории, и «первым шагом» на пути к этому должна стать теория разумного замысла. Если следовать этой «железной логике», Ренни должен теперь проклясть Руфуса Портера, который в свое время основал «Scientific American» с весьма схожими целями! Под этим натиском школьные учителя, да и не только они, вынуждены с места в карьер отстаивать теорию эволюции и доказывать несостоятельность креационизма. Аргументы креационистов, как правило, поверхностны и основаны на заблуждениях (а то и на откровенной лжи) относительно эволюции; зато так многочисленны и разнообразны, что способны застать врасплох даже широко образованного человека. А может быть, эти «широко образованные» люди находят аргументы креационистов убедительными, потому что признают их обоснованность? Ученым, занятым практической наукой, которых Ренни назвал бы «широко образованными», теория эволюции совершенно не нужна! См. «Важна ли для науки теория эволюции?» (http://www.answersingenesis.org/news/lerner_resp.asp) Ниже приведены опровержения некоторых наиболее распространенных «научных» аргументов против теории эволюции. Кроме того, мы предлагаем читателю дополнительные источники информации и объясняем, почему креационизму не место в учебных аудиториях. Здорово! Мы были бы только рады, если истинные христиане ознакомились с хилыми и путаными аргументами Ренни – это помогло бы им лишний раз утвердиться в вере! А кто-то из неверующих, возможно, осознал бы изъяны материалистического мировоззрения – ведь, по идее, это наилучшие аргументы, раз их выдвигает редактор главного научного журнала страны! 1. Теория эволюции – всего лишь теория. Это не факт и не научный закон. В статье «Аргументы, которыми креационистам не следует пользоваться» (http://www.answersingenesis.org/home/area/faq/dont_use.asp ) «Ответы Бытия» тоже предостерегали против употребления слова «теория» в данном контексте: в науке словом «теория» называют нечто серьезно обоснованное, имеющее множество веских доказательств; стало быть, называя эволюционную гипотезу «теорией», мы придаем ей больший вес, нежели она заслуживает. Все науки часто имеют дело с косвенными доказательствами. Например, физики не в состоянии непосредственно наблюдать субатомные частицы, но они видят следы, оставляемые частицами в камере Вильсона, и это позволяет им удостовериться в существовании самих частиц. Невозможность прямого наблюдения не снижает ценности выводов, сделанных физиками. Это далеко от сути вопроса. Эксперименты в камере Вильсона – это все же наблюдения, которые проводятся в настоящем и могут быть воспроизведены. А вот превращение динозавра в птицу, состоявшееся 150 миллионов лет назад, сегодня невозможно ни наблюдать (будь то прямо или косвенно), ни повторить. 2. Понятие естественного отбора основано на порочном круге рассуждений: выживают наиболее приспособленные, а наиболее приспособленные – это те, которые выживают. Этот довод мы тоже упоминали в статье «Аргументы, которыми креационистам не следует пользоваться». Зачем нам это доказывать, если в науке сплошь и рядом прибегают к тавтологии, а естественный отбор – важная часть учения о Сотворении и грехопадении? 3. Теория эволюции ненаучна, потому что не может быть ни доказана, ни опровергнута. Она говорит о событиях, которые никто никогда не наблюдал и которые невозможно воссоздать. Это огульное утверждение не учитывает важнейших различий, разделяющих теорию на две основных части: теории микро- и макроэволюции. «Не учитывает важнейших различий!» Кто бы говорил! Если кто и смешивает воедино микро- и макроэволюцию, то это как раз ярые эволюционисты! Они сплошь и рядом определяют эволюцию как «изменение частоты встречаемости генов с течением времени», либо как «происхождение с изменениями», либо дают другие «микроэволюционные» определения, а затем с места в карьер переходят к дарвиновским вьюркам и индустриальному меланизму у березовых пядениц (с фальсифицированными фотографиями (http://www.answersingenesis.org/docs/4105.asp) и т. п.), называя это неоспоримыми доказательствами «макроэволюции» и доводами против креационизма! Пример тому – Юджени Скотт (Eugenie Scott), исполнительный директор организации, которая носит претенциозное название – «Государственный центр научного образования» – и занимается исключительно тем, что борется с креационизмом и проталкивает теорию эволюции. Скотт ставит в пример учительницу, которая однажды дала такое «определение» эволюции, что ученики воскликнули: «Ну конечно, со временем виды изменяются! Так, значит, это и есть эволюция?!»7 Миссия «Ответы Бытия» в статье «Аргументы, которыми креационистам не следует пользоваться» не советует прибегать к терминам «микроэволюция» и «макроэволюция», потому что дело не в масштабах изменений, а в их направлении. Все наблюдаемые изменения основаны на перераспределении и потере генетической информации, в то время как для эволюции «от молекулы к человеку» требуется приобретение новой информации (http://www.answersingenesis.org/home/area/faq/infotheory.asp). Микроэволюция изучает внутривидовые изменения с течением времени – изменения, которые могут быть первым шагом к видообразованию, возникновению новых видов. Макроэволюция изучает изменения в группах надвидового таксономического ранга. В поисках свидетельств она часто обращается к летописи окаменелостей и сравнению ДНК с целью выявления возможного родства между различными организмами. Но «свидетельства» сами по себе ничего не говорят, они требуют интерпретации. Ренни в конце своей работы заявляет, что свидетельства, о которых идет речь, истолкованы в рамках материалистического мировоззрения. Но потом материалисты делают резкий вираж: эволюция – главное свидетельство в пользу материалистического мировоззрения (того самого, в рамках которого интерпретируются свидетельства)! Креационисты объясняют те же свидетельства с библейских позиций (http://www.answersingenesis.org/docs/4179.asp). (О том, какие выводы делают креационисты из данных летописи окаменелостей, см. на сайте миссии «Ответы Бытия», на страничке вопросов и ответов). Сравнение ДНК – лишь один из способов изучения гомологии, которую, опять-таки, можно толковать и с библейских позиций. Данные, получаемые при этих исследованиях, можно прекрасно объяснить в рамках идеи о едином Создателе. Архитекторы сплошь и рядом применяют один и тот же строительный материал для возведения разных зданий; конструкторы автомобилей используют одни и те же детали для разных марок машин. Что же удивительного в том, что Творец всего живого использовал одни и те же молекулы и структуры для создания разных организмов? И, напротив, если бы все живые организмы были совершенно разными, резонно было бы предположить, что у каждого из них был свой создатель. Сходство в строении не означает общности происхождения (http://www.answersingenesis.org/pbs_nova/0924ep1.asp). Поскольку ДНК кодирует структуры организма и биохимические молекулы, логично предположить, что чем более схожи организмы, тем более схожи и их ДНК. Человекообразные обезьяны и люди – млекопитающие, имеющие внешнее сходство, а значит – сходную структуру ДНК. Логично предположить, что ДНК человека имеет больше сходства с ДНК млекопитающих (например, свиньи), чем с ДНК рептилий (например, гремучей змеи). Так оно и есть. Люди существенно отличаются от дрожжей, хотя и те, и другие характеризуются общим биохимическим строением; поэтому резонно предположить, что ДНК человека больше отличаются от ДНК дрожжей, чем от днк человекообразных обезьян. Итак, общий характер сходства организмов не нуждается в объяснении с точки зрения общности происхождения (эволюции). Более того, при эволюционистском толковании гомологий постоянно возникают сложности – обнаруживается сходство между организмами, которые не могут быть близкородственными с точки зрения эволюционистов. Например, гемоглобин, вещество сложной структуры, которое транспортирует кислород в крови и отвечает за ее красный цвет, обнаружено не только у позвоночных, но и у кольчатых червей, морских звезд, ракообразных, моллюсков и даже у некоторых бактерий. Так, ?-гемоглобин у крокодилов по составу ближе к гемоглобину кур (17,5%), чем к гемоглобину других рептилий – гадюк (5,6%).8 Белок антигенного рецептора у верблюдов и акул имеет одну и ту же необычную структуру в виде единственной цепи, но это не означает, что у акул и верблюдов был общий предок.9 Существует и множество других примеров сходства, которые никак нельзя приписать действию эволюции. Сегодня даже большинство креационистов признает, что микроэволюционные процессы подтверждаются как лабораторными (работы с клетками, растениями, дрозофилами), так и полевыми исследованиями (работы Гранта по эволюции формы клюва галапагосских вьюрков). А почему креационисты должны это отрицать? Все это – элементы сотворенного и падшего мира. Однако за все время его существования никто и никогда не наблюдал возникновения новой генетической информации. И мы наглядно показали, что все наблюдаемые изменения уводят в сторону от эволюционной гипотезы (http://www.answersingenesis.org/link.asp?http://www.creationdigest.com/EvolutionTrainsAComin .htm). Естественный отбор и другие механизмы эволюции – изменения хромосомного набора, симбиоз, гибридизация – способны со временем привести к кардинальным изменениям популяций. Опять-таки, происходит ли увеличение информации в ходе этих «кардинальных изменений»? Наблюдения показывают, что популяции лишь утрачивают генетическую информацию с течением времени и приспосабливаются к переменам, используя уже имеющиеся гены. Эволюция же от «молекулы к человеку» невозможна без мощного притока генетической информации, новой не только для конкретной популяции, но и для всей биосферы. Историческая природа макроэволюционных исследований основана не на прямом наблюдении, а на результатах изучения ископаемых форм и ДНК. И все же в рамках наук, следующих историческому принципу (сюда относятся астрономия, геология и археология, а также эволюционная биология) гипотезы проверить можно. Для этого нужно выяснить, согласуются ли они с материальными доказательствами и позволяют ли обоснованно прогнозировать будущие открытия. Например, теория эволюции предполагает, что между наиболее древними известными науке предками человека (которым приблизительно 5 миллионов лет) и появлением современного, с точки зрения анатомии, человека (около 100 000 лет назад) располагался еще целый ряд человекоподобных существ – гоминид, которые постепенно утрачивали черты сходства с обезьянами и все больше становились похожи на современных людей. Именно об этом и говорит нам летопись окаменелостей. На самом деле летопись окаменелостей говорит нам совсем о другом: даже с учетом эволюционистских методов «датирования» (http://www.answersingenesis.org/home/area/faq/dating.asp) эта стройная последовательность существует лишь в воображении популяризаторов теории эволюции. Марвин Любенов (Marvin Lubenow) в своей книге «Кости раздора» (»Bones of Contention») показывает, что разнообразные виды так называемых «обезьянолюдей» не образуют никакой плавной последовательности в эволюционных «эпохах», а заметно и существенно пересекаются. Например, из изучения ископаемых видно, что Homo sapiens был современником Homo erectus, нашего предполагаемого предка. Тщательное исследование различных ископаемых показало, что они не являются не только переходными, но даже и мозаичными формами. Об этом говорит и морфология. Креационист Джон Вудморапп (John Woodmorappe) в статье «Отсутствие переходных форм в ‘эволюции человека’» (http://www.answersingenesis.org/home/area/magazines/tj/docs/tjv13n2_human_non-transitions.a sp) – по данным эволюционной теории», опубликованной в «Technical Journal», анализирует ряд признаков и заключает, что Homo ergaster, Homo erectus, Homo neanderthalensis и Homo heidelbergensis, скорее всего – «расовые» варианты современного человека, а Homo habilis и Homo rudolfensis – просто разновидности австралопитека. Вообще, видовое название Homo habilis в наши дни считается неверным ­- в эту «мусорную корзину таксономии» попали фрагменты ископаемых форм австралопитека и Homo erectus. Но вы не найдете – да никто и не ищет – ископаемые формы современного человека в пластах юрского периода (65 миллионов лет назад). Прежде всего, я, разумеется, не верю, что Земле миллионы лет (о причинах этого см. нашу статью «Молодая Земля»); однако на эту тему я знаю достаточно, чтобы понять: Ренни сел в лужу – даже в рамках его собственной теории. На эволюционной шкале времени 65 миллионов лет назад – это граница между меловым и третичным периодами, а не юрский период, который, как считается, продолжался от 208 до 144 миллионов лет назад. [Когда я впервые написал об этом, в электронной версии "Scientific American" ошибка была немедленно исправлена]. Вообще, эволюционисты легко могли бы пристроить в свою классификацию те ископаемые, которым «не нашлось места». Именно так они поступили с рыбой целакантом и сосной Воллеми ­- «живыми ископаемыми», здравствующими и поныне. Однако с точки зрения эволюционистской палеонтологии это такая же сенсация, как если бы был обнаружен живой динозавр. И поскольку для эволюционистов главное – не выходить в объяснениях за рамки материализма, то они объясняют существование «слишком древних» человеческих окаменелостей тем, что эти останки якобы были перемещены с места погребения, а то и вовсе приписывают их другому существу – ведь «все мы знаем», что человеческие кости не могут находиться так глубоко! Вспомним, например, знаменитые окаменевшие следы прямоходящего двуногого существа, обнаруженные в Африке – в районе Лаетоли. Доктор Рассел Тутл (Russel Tuttle) из Чикагского университета показал, что босые ноги современного человека оставляют точно такие же следы. Но поскольку, согласно эволюционистским методам датирования, эти следы были оставлены за миллионы лет до появления современного человека, их априори сочли следами австралопитека, хотя кости стопы австралопитека принципиально отличаются от человеческих. А затем следует изящный поворот мысли, и эти же следы приводятся в доказательство того, что австралопитеки были прямоходящими, как и люди, – несмотря на тот факт, что прочие анатомические признаки австралопитеков указывают на обратное. Еще один яркий пример того, к каким диковинным выводам может привести предубежденность исследователя, приведен в нашей статье об ископаемом белемните (http://www.answersingenesis.org/docs/4187cen_d1999.asp). Порядок залегания окаменелостей вполне объясним в рамках креационизма, причем это объяснение, в отличие от эволюционного, не содержит противоречий (http://www.answersingenesis.org/home/area/magazines/tj/v14n1_fossil-rec.asp). Эволюционная биология, как правило, делает более точные и тонкие прогнозы, которые постоянно проверяются исследователями. Есть и другие способы опровергнуть теорию эволюции. Если бы мы могли документально зафиксировать самопроизвольное возникновение хотя бы одной сложной биологической формы из неживой материи, тогда можно было бы утверждать, что некоторые организмы в летописи окаменелостей появились именно таким путем. Но это не есть «опровержение теории эволюции», поскольку «теория эволюции» по большому счету похожа на мешок, куда без разбора брошены самые разные идеи. Сунув руку в этот мешок, можно вытащить какую угодно гипотезу, но у всех них есть нечто общее: уверенность в материалистическом происхождении жизни без участия Бога. Эволюционисты уже верят в возможность самопроизвольного зарождения жизни, но теперь называют это химической эволюцией. Вообще-то они были бы в восторге, если бы им удалось получить хотя бы один пример самопроизвольного зарождения – это подкрепило бы их уверенность в том, что жизнь возникла без вмешательства разумного Создателя, а также решило бы дилемму с ДНК у микробов, которая не согласуется с моделью общего предка. В этой связи уже предлагались многочисленные варианты самопроизвольного зарождения жизни, и никто не намекал, что это «опровергает теорию эволюции».10 Кстати, важно отметить, что существование «несложных» биологических форм попросту невозможно, поскольку они непременно должны иметь способность к самовоспроизведению. Даже простейший из известных организмов, способных к размножению, микоплазма, имеет 482 гена с 580 000 «букв» (пар азотистых оснований). Но даже этого оказывается недостаточно, чтобы существовать самостоятельно, не паразитируя на более сложных организмах. Гораздоё более вероятно, что паразитизм появился в результате потери генетической информации, необходимой для синтеза основных питательных веществ (http://www.answersingenesis.org/Link.asp?http://www.icr.org/pubs/imp/imp-340.htm). Поэтому гипотетическая первая клетка, способная к самостоятельному существованию, должна была обладать более сложной структурой. Если бы здесь появились разумные инопланетяне и заявили бы, что это они создали жизнь на Земле (или отдельные виды) – вот это, пожалуй, бросило бы тень сомнения на эволюционную теорию. Но пока еще ничего подобного не произошло. Библия называет себя откровением Творца жизни и Вселенной, Который действительно «создал жизнь на Земле». Однако для Ренни божественное откровение – не повод усомниться в эволюционной теории. А между тем существуют бесспорные доказательства достоверности библейского (http://www.answersingenesis.org/home/area/faq/bible.asp) повествования. Но Ренни явно уже решил для себя, что таких доказательств не существует, – ведь в противном случае его слепая вера в материализм могла бы и пошатнуться! Следует отметить, что идея опровержимости как определяющей характеристики науки берет начало в трудах философа Карла Поппера, относящихся к 1930-х годам. Позже эта мысль получила развитие, и философы расширили слишком узкую интерпретацию принципа Поппера – именно потому, что иначе из сферы научного исследования пришлось бы исключить слишком много отраслей. Это просто попытка оградить теорию эволюцию от такой же критики, какой подвергают креационизм. Часто отмечают, что трудно найти такое определение «науки», которое бы включало в себя эволюцию и исключало творение – если, конечно, не говорить об откровенно своекорыстном определении. Иногда эти определения противоречат сами себе: так, некоторые ученые, в том числе Гулд, заявляют, что идея Сотворения антинаучна, потому что не подлежит экспериментальной проверке, – и тут же говорят, что эту идею уже проверили и признали несостоятельной. 4. Ученые все чаще сомневаются в истинности эволюции. Нет никаких доказательств того, что теория эволюции теряет своих приверженцев. Возьмите любой номер солидного биологического журнала – и вы найдете статьи в поддержку проведения дальнейших исследований в рамках теории эволюции, либо статьи, на ней основанные. Логично предположить, что идея может терять сторонников, даже если журналы продолжают печатать статьи в поддержку этой идеи. Ренни пошло бы на пользу знакомство с элементарной логикой (см. мою работа «Логика и Сотворение», http://www.answersingenesis.org/link.asp?http://www.creationinthecrossfire.com/documents/Jono sLogic1/JonosLOGIC1.html). А вот серьезных научных публикаций, которые ставили бы теорию эволюции под сомнение, просто нет. В середине 1990-х годов Джордж В. Гилкрайст (George W. Gilchrist) из Вашингтонского университета просмотрел тысячи научных журналов в поисках статей о разумном замысле либо о креационизме. Среди сотен тысяч научных докладов он не нашел ни одного на упомянутые темы. В последние два года подобные исследования провели независимо друг от друга Барбара Форрест (Barbara Forrest) в Университете Юго-Восточной Луизианы и Лоренс М. Краусc (Lawrence M. Krauss) в Университете Западного резервного района – однако их труды тоже не принесли плодов. А знали ли они, что искать? Как будет показано ниже (и как признает сам «Scientific American» – см. выше), креационисты вряд ли выйдут из укрытия, чтобы подвергнуться обструкции. Разве журналы «Nature» или «Science» напечатают статью в поддержку креационизма? Сомневаюсь. Но, несмотря на всеобщее предубеждение против таких публикаций, ученые-креационисты все же исхитряются печатать свои работы, искусно завуалировав идеи креационизма. Отсюда ясно следует, что их исследования действительно имеют научную ценность (http://www.answersingenesis.org/docs/538.asp)! Креационисты возмущены тем, что консерваторы от науки не признают их свидетельств. Поразительно! И эти слова опубликованы в журнале, зарекомендовавшем себя самым ярым противником креационизма! Однако, по утверждениям редакторов «Nature», «Science» и других ведущих научных изданий, им практически никогда не приносят статей антиэволюционной направленности. Как мы уже доказали, «Scientific American», «Science» и «Australian Science» подвергают работы креационистов жесткой цензуре и при этом лишают их права на ответ, пренебрегая элементарной вежливостью. Так зачем попусту тратить время? Ученые-креационисты и так знают, что их работы не будут опубликованы, каким бы плодотворным ни было исследование! Именно поэтому они давным-давно издают собственные научные журналы. Иногда противники теории эволюции публикуют свои статьи в серьезных журналах. Однако в этих статьях редко встречаются прямые выпады против теории эволюции или пропаганда креационизма… Еще бы – при такой-то цензуре! …в лучшем случае, они говорят, что у теории эволюции есть целый ряд нерешенных и сложных проблем (с чем никто и не спорит). Любопытное признание! Такие слова не каждый день услышишь от эволюциониста. Короче говоря, креационисты не дают научному миру оснований принимать их всерьез. Тогда почему же Ренни принимает нас всерьез и пишет эту статью? 5. Разногласия даже между самими биологами-эволюционистами показывают, насколько слабой поддержкой со стороны серьезной науки пользуется теория эволюции. Биологи-эволюционисты горячо спорят на самые разные темы: как происходит видообразование, какова скорость эволюционных изменений, общее ли происхождение у птиц и динозавров, были ли неандертальцы отдельным видом и так далее. Подобные дискуссии ведутся во всех областях науки. Тем не менее, всех биологов объединяет отношение к эволюции как к факту и руководящему принципу исследования. Это типичная демагогия, цель которой – плотней сомкнуть ряды и единым фронтом выступить против креационистов. «Никто не сомневается, что эволюция происходила, вопрос только в том, как именно!» – вот старая уловка эволюционистов. Однако вся современная теория эволюции – не что иное как поиск правдоподобного механизма, с помощью которого можно было бы объяснить всю сложность жизни без участия Бога. Если споры, непрестанно разгорающиеся при этом поиске, подорвут основы «классических» идей эволюционистов, то вся материалистическая апологетика рассыплется в прах. Различные научные школы, споря о механизмах эволюции, наносят друг другу смертельные удары, и креационисты ни в коем случае не должны оставлять это без внимания. Возьмем, например, две основные теории происхождения птиц. Первая – что птицы «оторвались от земли», то есть эволюционировали от наземных динозавров. Вторая – что птицы «спустились с деревьев», эволюционировав от небольших лазающих рептилий. Сторонники обеих теорий в пух и прах разбивают аргументы противной стороны. Факты ясно свидетельствуют, что в этом смысле правы и те, и другие: птицы не эволюционировали ни от наземных динозавров, ни от древесных рептилий; птицы вообще ни от кого не эволюционировали – они всегда были птицами! Аналогичным образом приверженцы теорий «скачкообразной» эволюции (сальтационизм и схожая с этим учением теория прерывистого равновесия) утверждают, что в летописи окаменелостей нет данных в пользу постепенной эволюции, и что гипотетические переходные формы никак не могли обладать эволюционными преимуществами. Сторонники же постепенной эволюции отмечают, что крупномасштабные изменения, сопровождающиеся резким возрастанием генетической информации, настолько невероятны, что объяснить их можно лишь чудом (разумеется, в светском понимании этого слова). Креационисты опять-таки согласны и с теми, и с другими: скачкообразная эволюция так же невозможна, как и постепенная. Скажем прямо: эволюция «от молекулы к человеку» вообще невозможна! К сожалению, бесчестные креационисты, стремясь преувеличить и исказить суть разногласий между учеными, не гнушаются вырывать их высказывания из контекста. Сугубо голословное утверждение. «Вырвано из контекста!» – атеисты и их единомышленники из числа верующих повторяют это как заклинание. А почему бы не написать автору и не спросить, не искажены ли его слова? Между прочим, некоторые эволюционисты так и делают, как это ни удивительно. Чтобы выявить искажение, достаточно всего-навсего сравнить цитату с оригиналом. Всякий, кто знаком с работами палеонтолога Стивена Джея Гулда из Гарвардского университета, знает, что он – не только соавтор теории прерывистого равновесия, но и один из самых горячих защитников и выразителей идей эволюции. (Теория прерывистого равновесия, объясняя данные летописи окаменелостей, исходит из того, что большая часть эволюционных изменений происходила за краткие, с геологической точки зрения, периоды – которые, тем не менее, могут включать в себя сотни поколений). Однако креационисты с удовольствием вырывают из многотомных трудов Гулда отдельные фразы и придают им такое звучание, словно автор сомневается в эволюции… Ничего подобного креационисты не делают. Напротив, они недвусмысленно говорят, что Гулд, будучи убежденным эволюционистом, находит множество недостатков в неодарвинистской теории. Цитирование Гулда – совершенно честная стратегия, игра по правилам: приводятся аргументы свидетеля из стана противников. …а теорию прерывистого равновесия они излагают так, будто новые виды появляются за одну ночь, а птицы выводятся из яиц рептилий. Во-первых, креационисты в большинстве своем излагают идеи Гулда совершенно верно; к тому же стоит отметить, что идеи эти – не эксклюзивная собственность эволюционистов. Во-вторых, даже многие эволюционисты считают, что Гулду нужно винить в первую очередь собственные неразумные (с эволюционной точки зрения) высказывания. Например, Ричард Гольдшмидт известен своей гипотезой «перспективных монстров», с точки зрения которой птицы, вылупляющиеся из крокодильих яиц, – вовсе не абсурд. А Гулд в статье под названием «Возвращение перспективных монстров»11 писал: «Тем не менее, я твердо уверен, что в следующем десятилетии мир эволюционной биологии реабилитирует Гольдшмидта». Столкнувшись с цитатой из какого-нибудь авторитетного ученого, в которой, как вам кажется, ставится под сомнение теория эволюции, непременно прочтите ее в контексте всей работы. Почти наверняка нападки на теорию эволюции окажутся надуманными. Одно дело – сказать, другое – доказать. Если, например, на нашей веб-страничке есть хотя бы одна цитата, «вырванная из контекста», мы хотим, чтобы нам на это указали, – мы не собираемся вводить читателей в заблуждение. За многие годы в наших текстах такие вещи случались крайне редко, и мы всегда были рады исправить ошибку. Огульные обвинения Ренни совершенно безосновательны. 6. Если люди произошли от обезьян, почему до сих пор существуют обезьяны? Этот на удивление часто встречающийся аргумент отражает сразу несколько уровней невежества по отношению к теории эволюции. И это действительно так – не зря миссия «Ответы Бытия» не рекомендует прибегать к этому доводу. Дальше Ренни совершает распространенную ошибку в отношении общего предка. Но он, по крайней мере, осознает, в чем слабое место этого аргумента. Первая ошибка: теория эволюции не утверждает, что люди произошли от обезьян; она гласит, что и те и другие имели общего предка. А общий предок, согласно Дж. Г. Симпсону и Гулду, должен именоваться человекообразной обезьяной или просто обезьяной, так что возражение Ренни – не более чем мелочная придирка. Более серьезная ошибка: это возражение равносильно вопросу: «Если дети произошли от взрослых, почему тогда существуют взрослые?» Новые виды отделяются от уже существующих, когда популяции организмов оказываются в изоляции от большинства представителей своего вида и приобретают достаточное количество отличительных признаков, чтобы навсегда остаться не такими, как остальные. Исходные виды при этом могут выжить и развиваться независимо, либо постепенно исчезнуть. В точности это и утверждают «Ответы Бытия»! 7. Теория эволюции не в состоянии объяснить, как появилась жизнь на земле. Происхождение жизни во многом остается тайной, но биохимики открыли механизмы, посредством которых первые нуклеиновые кислоты, аминокислоты и другие «строительные материалы», из которых впоследствии строилась жизнь, смогли образоваться… Точнее, они выяснили, как НЕ СМОГЛИ образоваться некоторые важнейшие молекулы – например, цитозин (см. статью «Происхождение жизни: нестабильность строительных материалов», http://www.answersingenesis.org/docs/4148.asp). …и самоорганизоваться в самостоятельные и самовоспроизводящиеся организмы, лежащие в основе биохимии клетки. А это просто блеф, поскольку на пути неорганических химических веществ возникают препятствия – необходимы самопроизвольная полимеризация и образование молекул исключительно одной формы оптической изомерии. Химикам-эволюционистам еще долго предстоит решать эти проблемы, не говоря уж о том, чтобы создать самовоспроизводящуюся систему на клеточном уровне! (http://www.answersingenesis.org/docs/3974.asp) Астрохимические исследования позволяют предположить, что такие соединения могли зародиться в космосе и упасть на землю в виде комет. Если эта версия подтвердится, то мы получим ответ на вопрос, каким образом эти вещества появились в условиях, господствовавших на нашей планете в начале ее истории. И снова желаемое выдается за действительное – в частности, из-за полной безнадежности существующих теорий о самопроизвольном зарождении жизни на Земле! Креационисты огульно отрицают эволюцию на основании того, что наука не способна в настоящее время объяснить происхождение жизни. Однако даже если предположить, что жизнь на Земле имеет неэволюционное происхождение (например, если первую клетку на Землю занесли инопланетяне), то факт последующей эволюции жизни имеет надежные подтверждения, полученные в ходе многочисленных исследований микро- и макроэволюционных процессов. И снова, чтобы отвлечь от главного, нам пытаются подсунуть фальшивку, подменяя значения понятия «эволюция». Теория эволюции – это псевдонаучное обоснование материализма, имеющее целью объяснение жизни без участия Бога. А поскольку у теории эволюции проблемы начинаются с самых азов (»химическая эволюция»), то и у материализма дела обстоят более чем шатко. Как может длиться процесс, который не мог начаться?! 8. Случайное появление столь сложной структуры, как белок (не говоря уже о живой клетке или человеке), невероятно с математической точки зрения. Случай играет некоторую роль в эволюции (например, случайные мутации могут приводить к появлению новых признаков), однако эволюция не действует случайно при создании новых белков, организмов или других объектов. Напротив: естественный отбор – важнейший из известных механизмов эволюции – подразумевает неслучайные изменения путем сохранения «благоприятных» (адаптивных) признаков и элиминации «неблагоприятных» (неадаптивных). Но сырье, с которым работает естественный отбор, – случайное копирование ошибок (мутаций). Если бы эволюция «от молекулы к человеку» действительно имела место, логично было бы рассчитывать на бесчисленное количество мутаций, увеличивающих объем информации. Но пока не обнаружено ни одной такой мутации. Поскольку давление отбора не меняется, естественный отбор способен направить эволюцию по определенному пути и в поразительно краткие сроки породить сложнейшие структуры. Хотелось бы получить хоть один пример! Возьмем для сравнения последовательность из 13 букв: «БЫТЬИЛИНЕБЫТЬ». Пресловутому миллиону обезьян за пишущими машинками понадобилось бы 78800 лет, чтобы случайно получить эту фразу из 2613 вариантов последовательностей той же длины. Но в 1980-е годы Ричард Хардисон (Richard Hardison) из Глендейл-колледжа написал компьютерную программу, которая составляет случайные фразы, сохраняя положение тех букв, которые оказались на правильных местах (в результате отбираются фразы, сходные с цитатой из Гамлета). В среднем, эта программа восстановила нашу фразу за 336 операций, то есть менее чем за 90 секунд. Более того: за четыре с половиной дня программа сумела восстановить всю шекспировскую пьесу целиком! Все эти компьютерные программы, широко разрекламированные атеистом Ричардом Докинсом, – большой мыльный пузырь. Модели, предлагаемые Докинсом, а теперь и Ренни, в качестве «имитации» эволюции, преследуют известную заранее цель – а потому не могут служить параллелями эволюции, которая никак не могла предвидеть своих результатов (отсюда и образ «слепого часовщика»). Кроме того, в имитациях задействованы «организмы» с высокой скоростью воспроизводства (дающие большое потомство), высокой скоростью мутаций, большой вероятностью полезных мутаций, а также коэффициентом отбора 1 (идеальный отбор) вместо 0,01 (или ниже), что гораздо ближе к реальности. Эти «организмы» обладают крошечными геномами с мизерным информационным содержанием; следовательно, они меньше подвержены катастрофическим ошибкам и на них не распространятся химические и термодинамические ограничения настоящего организма. Подробнее об этом можно прочесть в ответе на книгу Докинса «Восхождение к невероятному» (http://www.answersingenesis.org/docs/3750.asp). Кроме того, в томе 16 (2) «Technical Journal» будет опубликована статья о более реалистичной компьютерной имитации, которую можно будет найти на нашем сайте. В этой статье ясно показано, что при исходных данных, близких к реальности, цель либо вообще недостижима, либо ее достижение занимает огромное время, что свидетельствует о невозможности эволюции. В статье «Генетические алгоритмы: это ли доказательство эволюции?» (http://www.answersingenesis.org/home/area/faq/docs/genetic_algorithm.asp) критикуется сама идея подобных компьютерных имитаций, особенно замаскированных под «генетические алгоритмы». Все эти проблемы касаются и той примитивной имитации, о которой пишет Ренни. Если говорить о появлении жизни на земле, то и тут естественному отбору не находится места, потому что естественный отбор предполагает существование самовоспроизводящейся структуры. Поэтому к появлению необходимой последовательности может привести лишь случай, а это означает, что имитации, в которые заложен принцип естественного отбора, здесь неприменимы (http://www.answersingenesis.org/home/area/faq/probabilities.asp). В связи с так называемым «химическим бульоном» возникает еще одна проблема – проблема обратимости, которая уменьшает вероятность случайного получения нужной последовательности – см. статью «Могут ли обезьяны напечатать двадцать второй Псалом?» (http://www.answersingenesis.org/docs/1182.asp). 9. Согласно второму началу термодинамики, со временем в системах уменьшается упорядоченность. Поэтому живые существа не могли эволюционировать из неживого вещества, а многоклеточные организмы – от простейших. Этот вывод основан на неправильном понимании второго начала термодинамики. Нет ничего странного в том, что эволюционист, недостаточно образованный в области физики и химии, не вполне понимает сущность второго начала термодинамики. Как мы увидим ниже, биолог Ренни – не исключение. И надо сказать, что образованный креационист никогда бы так не выразился, как это представил Ренни. Если бы это было так, то не было бы ни минералов, ни снежинок, потому что они тоже представляют собой сложные структуры, самопроизвольно образовавшиеся из неупорядоченных элементов. Но, как обычно, эволюционист Ренни путает упорядоченность (повторяющуюся информацию низшего порядка) со сложностью (неповторяющейся информацией высшего порядка) (http://www.answersingenesis.org/home/area/feedback/negative_22april2002.asp). На самом деле второй закон термодинамики говорит о том, что общая энтропия «закрытой системы» (в которую не поступает извне и которую не покидает ни энергия, ни материя)… Для ученых в области физической химии более привычно определение «замкнутая (или изолированная) система», а термин «закрытая система» применяют в том случае, если возможен энергообмен между системой и окружающей средой. …не может уменьшаться. Энтропия – физическое понятие, которое часто небрежно определяют как «беспорядок», хотя это слово в общеупотребительном смысле абсолютно не отражает сущность понятия. Мы полностью согласны и часто говорим об этом. Однако для нас более важно то, что второй закон термодинамики допускает уменьшение энтропии у некоторых элементов системы за счет ее увеличения в других элементах. Таким образом, сложность нашей планеты может увеличиться за счет того, что Солнце согревает и освещает ее: причина этого в том, что при термоядерном синтезе энтропия возрастает на очень большую величину, а уменьшение энтропии, необходимое для восстановления термодинамического равновесия, – намного менее значительный процесс. Простейшие организмы могут использовать это уменьшение энтропии в целях эволюции, питаясь другими организмами и неорганическим веществом. Такое поступление энергии необходимо, но не достаточно. Всем известно, что слон в посудной лавке производит беспорядок; но если того же самого слона заставить вращать механизм генератора, его энергия будет направлена на полезную работу. Вот и живые организмы обладают механизмом преобразования энергии, полученной от солнечного света или пищи, – например, аппаратом синтеза АТФ. Но этот механизм неизбежно предполагает наличие определенной цели – телеологию, и это означает, что в его основе лежит некий разумный источник. 10. Мутации – неотъемлемая часть теории эволюции, но мутации могут лишь уничтожать признаки. Они не приводят к возникновению новых признаков. Напротив, биологи зарегистрировали много признаков, появившихся в результате точечных мутаций (изменения в строго определенном месте ДНК организма) – например, приобретение бактериями невосприимчивости к антибиотикам. Это серьезное искажение в интерпретации креационной идеи. Речь идет не о новых признаках, а о новой генетической информации. Не известно ни одного случая, когда устойчивость к антибиотикам появилась бы у бактерий вследствие приобретения новой информации (http://www.answersingenesis.org/docs2001/1115anthrax.asp). Зато есть несколько объяснений того, что потеря информации способствовала появлению такой устойчивости. И мы описывали в своих работах (http://www.answersingenesis.org/Docs/241.asp), как новые признаки – даже полезные – могут возникать вследствие именно потери генетической информации, происходящей при мутациях. Мутации, возникающие в структуре Hox-генов – генов, управляющих развитием у животных, тоже иногда производят неоднозначный эффект. Эти гены, в частности, определяют, где будут формироваться ноги, крылья, усики и сегменты тела насекомых. У плодовых мушек, например, мутация Antennapedia вызывает появление ног на том месте, где должны располагаться усики. И снова никакой новой информации! Скорее, мутация hox-гена приводит к тому, что уже существующая информация всего лишь попадает не по назначению (http://www.answersingenesis.org/docs/4205.asp). В гене не появилось информации, улучшающей сложную структуру ноги. А ведь конечность у муравьев и пчел имеет сложную механическую и гидравлическую структуру, благодаря которой эти насекомые могут удерживаться на любой поверхности (http://www.answersingenesis.org/home/area/magazines/docs/v24n2_startling_stickiness.asp). Эти необычные конечности не имеют какой-либо функции, однако их существование показывает, что генетические ошибки способны приводить к появлению сложных структур, которые затем подвергаются проверке естественным отбором. Поразительно! Естественный отбор подвергает проверке «не имеющие функции» (то есть бесполезные!) конечности, которые к тому же выросли не там, где следует. Напротив, такие пороки будут сильно мешать выживанию их обладателя. Более того, молекулярная биология открыла механизмы генетических изменений, не ограничивающихся точечными мутациями, и это расширяет круг возможностей для появления новых признаков. Внутри генов может происходить перераспределение функциональных элементов. А иногда в ДНК организма может происходить удвоение целых генов. Такие «гены-близнецы» вполне могут мутировать в гены, кодирующие новые сложные признаки. Дупликация генов, полиплоидия, инсерции и тому подобные генные перестройки приводят лишь к возрастанию количества ДНК, но не к увеличению объема наследственной информации; только и всего. А макроэволюция невозможна без новых генов – иначе как у рептилий появятся перья? Только у растений, но не у животных (разве что за редким исключением), удвоение хромосомного набора может привести к появлению отдельного индивидуума, который не может скрещиваться с родительскими особями. Этот процесс носит название «полиплоидия». И хотя формально полиплоидию можно назвать видообразованием, потому что дочерние особи не могут скрещиваться с родительскими, новая информация не появляется – просто удваивается уже существующая. Если из-за сбоя печатного станка все страницы в книге окажутся напечатанными в двух экземплярах, информации в книге не прибавится. А самые бойкие студенты могут требовать у преподавателей теории эволюции дополнительных оценок за задания, выполненные в двух экземплярах. Удвоение отдельной хромосомы обычно отрицательно сказывается на всем организме, как в случае синдрома Дауна. А инсерции – генные вставки – обычно полностью блокируют работу уже существующих генов. Доктор Ли Спетнер (Lee Spetner), биофизик, в своей книге «Не случайно!» рассматривает примеры мутационных изменений, которые эволюционисты считают увеличением информации. Автор показывает, что на самом деле речь идет о потере специфичности, то есть о потере информации. Смысл дупликации (удвоения) генов состоит в том, что появляется дубль уже существующего гена. Один экземпляр выполняет свою обычную функцию, а второй – лишний – никак себя не проявляет, и он способен мутировать независимо от давления естественного отбора. Тем не менее, такие «нейтральные» мутации не порождают новой генетической информации. Однако Докинс с соавторами утверждают, что естественный отбор – единственно возможное натуралистическое объяснение грандиозности жизни (не лучшее объяснение! – как показывает Спетнер, и не только он). Суть их идеи заключается в следующем: случайные изменения порождают новую информацию. Затем «лишний» ген проявляет себя тем или иным образом, попадая, таким образом, под действие естественного отбора, и изменяется в нужном направлении. Все это – пустые разговоры. Сначала происходит случайное удвоение гена, затем гены каким-то образом «отключаются», случайным образом мутируют в нечто, несущее новую функцию, а затем снова «включаются», чтобы естественный отбор мог «настроить» их. А ведь мутации происходят не только в гене-дубле, но и в других генах. Следовательно, все вредные мутации должны исчезнуть вместе со смертью организма. Мутации в гене-дубле встречаются крайне редко – одна на тридцать тысяч мутаций в данном геноме. И чем больше геном, тем больше проблема – уменьшается вероятность сохранения полезных мутаций, которые не будут уничтожены вместе с какой-нибудь катастрофической ошибкой, и нужно дольше ждать, пока в гене-дубле произойдет хоть какая-нибудь мутация, не говоря уже о полезной. Но для того, чтобы этот «естественный» процесс породил все разнообразие генетической информации живых существ, времени явно не хватает. Итак, Докинс с соавторами признают, что «информационное пространство» внутри отдельного гена настолько велико, что случайные изменения в отсутствие некой направляющей силы никогда не приведут к появлению новой функции. Понадобится бесчисленное множество экспериментов, поколений мутирующих организмов, чтобы отыскать в ходе этого процесса нечто полезное. Заметим, что среднестатистический ген, состоящий из 1000 пар нуклеотидов, содержит 41000 теоретически возможных комбинаций, что составляет 10602 возможных сочетаний (сравните с количеством атомов во Вселенной – считается, что их всего около 1080). Если бы за пятнадцать миллиардов лет (а именно столько, как считается, существует Вселенная) каждый атом каждую миллисекунду претерпевал какие-либо изменения, то было бы опробовано не более 101000 возможных комбинаций. Таким образом, «нейтральный» процесс вряд ли способен привести к появлению определенной (полезной) последовательности в генах, если даже учесть тот факт, что функциональных последовательностей может быть несколько. Перед Докинсом и компанией возникла та же самая проблема, что и перед сторонниками «нейтральной» теории отбора. Приток новых знаний о молекулярной основе биологических функций расширил «информационное пространство» настолько, что теперь мутациями и естественным отбором, с удвоением генов или без удвоения, как и любым другим естественным процессом, невозможно объяснить сложную природу живых организмов. Сравнение ДНК многих организмов позволяет понять, каким образом эволюционировали глобины белков крови на протяжении миллионов лет. Это умозаключение основано на материалистических интерпретациях. Нет достоверных доказательств того, что гемоглобин (с четырьмя полипептидными цепями) эволюционировал из миоглобина (с одной цепью). И нет ни одного приемлемого объяснения того, каким образом гипотетические переходные формы приобретали полезные признаки, позволившие им выжить в результате отбора. 11. С помощью теории естественного отбора можно объяснить процессы микроэволюции, но нельзя объяснить происхождение новых видов и таксонов более высокого ранга. Это неправда. Креационисты допускают возникновение новых видов внутри сотворенных родов, поскольку из-за потерь информации может возникать репродуктивная изоляция (http://www.answersingenesis.org/pbs_nova/0924ep1.asp). Биологи-эволюционисты много пишут о возникновении новых видов в результате естественного отбора. Например, согласно теории аллопатрического видообразования, предложенной Эрнстом Майром (Гарвардский университет), если некая популяция окажется изолирована от остальных популяций своего вида территориальными преградами, то на разделенные популяции будут влиять разные факторы естественного отбора. Изменения в изолированной популяции будут накапливаться, и если они окажутся настолько значительны, что особи изолированной группы потеряют способность к спариванию с особями основной популяции, то новая группа приобретет репродуктивную изоляцию и станет новым видом. Креационисты отмечают, что аллопатрическая модель может служить объяснением возникновения разных рас после того, как Бог смешал языки строителей Вавилонской башни, люди перестали понимать друг друга и рассеялись по всей земле. Разумеется, группы людей не изолированы репродуктивно и остаются единым биологическим видом. Креационисты также отмечают, что гористая местность, куда пристал Ноев Ковчег, – идеальное место для территориальной изоляции. Это привело к тому, что после Потопа из сравнительно небольшого количества (около 8000) родов наземных позвоночных появилось множество разнообразных видов вследствие раскола групп с изначально высоким потенциалом генетической изменчивости (http://www.answersingenesis.org/Link.asp?http://www.christiananswers.net/q-aig/aig-c002.html). Стоит обратить внимание на то, что репродуктивная изоляция, даже если она полезна для вида, – это отрицательное изменение с точки зрения теории информации, так как она блокирует обмен генетической информацией между популяциями. Естественный отбор – наилучшим образом изученный эволюционный механизм… Да, естественный отбор изучен лучше всего, но факты свидетельствуют о том, что этот процесс не имеет никакого отношения к эволюции более сложных форм жизни! Наблюдения показывают, что естественный отбор не создает информацию, а только уничтожает ее. …однако биологи не исключают и других вариантов. Они постоянно оценивают вероятность наличия альтернативных генетических механизмов, вызывающих видообразование или формирующих новые сложные признаки. Линн Маргулис из Университета штата Массачусетс (Амхерст) и другие настойчиво заявляют, что некоторые клеточные органеллы, – например, митохондрии, генерирующие энергию, – образовались в результате симбиотического слияния древних организмов. Но эта теория эндосимбиоза имеет много слабых мест: например, недостаточно доказательств того, что прокариоты способны поглощать другие клетки, которые при этом не погибают; кроме того, гены митохондрий и прокариот слишком сильно отличаются друг от друга (http://www.answersingenesis.org/docs2/4341_endosymbiont.asp). Наука приветствует идею эволюции посредством и иных сил, помимо естественного отбора. Однако эти силы должны быть естественными; они не могут приписываться действиям таинственного творящего разума, существование которого, говоря языком науки, недоказуемо. …потому что эволюционисты заведомо отвергают возможность существования сверхъестественных сил. 12. Никто никогда не наблюдал процесс эволюции нового вида. И это неправда. Ничего подобного креационисты не утверждают – в отличие от сторонников теории «один день – одна эпоха» (таких, как Хью Росс). Видообразование происходит чрезвычайно редко, и во многих случаях на это могут уходить столетия. Могут, но не обязаны. На самом деле, видообразование может происходить гораздо быстрее, чем считают многие эволюционисты (и сторонники теории «один день – одна эпоха»). Креационисты, веря в библейскую летопись сотворения мира, грехопадения, Потопа и последующего расселения людей по земле, предполагают, что видообразование было быстрым и происходило вовсе не эволюционным путем (http://www.answersingenesis.org/home/area/magazines/docs/v23n2_speedy.asp). Пример быстрого видообразования – вид москитов, образовавшийся в лондонском метро всего за сто лет и не способный скрещиваться с родительской популяцией. Столь стремительное видообразование весьма озадачило эволюционистов; креационистам же оно кажется вполне естественным (http://www.answersingenesis.org/docs/4034.asp). Кроме того, бывает трудно распознать новый вид на стадии образования, потому что биологи вообще расходятся во мнениях по поводу того, что такое вид. Наиболее распространено определение, данное Майром в рамках биологической концепции вида: вид – это обособленное сообщество репродуктивно изолированных популяций – совокупностей организмов, которые не способны к скрещиванию с представителями других сообществ. На практике это определение трудно применить к организмам, территориально изолированным друг от друга, равно как и к растениям (и тем более к ископаемым). Поэтому при определении принадлежности особи к тому или иному виду биологи обычно опираются на морфологические признаки и особенности поведения организмов. Мы согласны. Признание того, как трудно дать определение вида, особенно ярко смотрится на фоне постоянных упреков, которыми эволюционисты осыпают нас, креационистов за то, что у нас якобы отсутствует ясное определение рода (http://www.answersingenesis.org/pbs_nova/0924ep1.asp). И, тем не менее, в научной литературе встречаются описания видообразования у растений, насекомых и червей. В большинстве подобных экспериментов исследователи подвергали организмы отбору по различным принципам – по анатомическим различиям, поведению при поиске партнера и спаривании, среде обитания и др. – и создали популяции организмов, которые не скрещивались с «чужаками». Например, Уильям Райс из Университета Нью-Мексико и Джордж Солт из Университета штата Калифорния в Дэвисе показали, что если отобрать группу особей мухи дрозофилы по их предпочтениям в выборе среды обитания и отдельно содержать этих мух на протяжении 35 поколений, то их потомки «откажутся» спариваться с мухами из другой среды обитания. Для креационистов в этом факте нет ничего нового. Опять никакой новой информации – лишь перераспределение и потеря уже существующей! 13. Эволюционисты не могут привести примеры ископаемых переходных форм, например, полурептилий – полуптиц. Вообще-то палеонтологам хорошо известны многочисленные примеры ископаемых переходных форм между различными таксонами. Вообще-то еще Чарльза Дарвина беспокоило, что летопись окаменелостей не подтверждает его теорию: «Почему мы не видим изобилия переходных форм в каждом геологическом образовании, в каждом пласте? Геология явно не находит ни одной полностью завершенной органической цепи. И это наиболее очевидное и серьезное возражение, какое можно выдвинуть против [эволюционной] теории».12 Позже Гулд сказал: «Крайне малое количество переходных форм в летописи окаменелостей продолжает оставаться секретом палеонтологической фирмы».13 Тем не менее, современные эволюционисты, и в том числе сам Гулд, утверждают, что переходные формы существуют, но при этом перечисляют одни и те же отдельные спорные находки вместо многочисленных примеров, на которые рассчитывал Дарвин. Это видно из высказывания Ренни: Одно из самых известных ископаемых всех времен – археоптерикс, у которого наблюдается сочетание птичьих признаков (перья и скелет) и черт динозавров. Это существо вряд ли можно назвать ископаемой «промежуточной формой» – скорее, оно выглядит, как мозаика или химера вроде утконоса. Тем не менее, Алан Федуччиа, эволюционист, орнитолог с мировым именем из Университета Северной Каролины (Чапел-Хилл), утверждает: «Палеонтологи пытались превратить археоптерикса в наземного пернатого динозавра. Но это не так. Археоптерикс – летающая птица. И никакие «палеобредни» этого не изменят».14 У археоптерикса было полностью сформированное оперение (с асимметричными опахалами и развитыми вентральными бородками, как у современных птиц), крылья классической эллиптической формы, как у лесных птиц, и большая вилочка для прикрепления мышц, опускающих крыло.15 Головной мозг археоптерикса был точно таким же, как у летающей птицы, – с большим мозжечком и зрительной корой. Наличие зубов не имеет отношения к статусу переходной формы. Многие вымершие птицы имели зубы, а у многих рептилий зубы отсутствуют. К тому же, археоптерикс, как и другие птицы, обладал подвижными верхней и нижней челюстями, в то время как у большинства позвоночных, в том числе у рептилий, подвижна только нижняя челюсть. И, наконец, в скелете археоптерикса позвонки и тазовые кости были пневматичными. Это говорит о наличии шейного и брюшного воздушных мешков, а это значит, что археоптерикс обладал по меньшей мере двумя из пяти воздушных мешков, имеющихся у современных птиц. Таким образом, у археоптерикса уже были легкие птичьего типа. А ведь большинство эволюционистов заявляют, что именно это – отличительный признак первых птиц (http://www.answersingenesis.org/docs/4217cen_s1999.asp).16 Были обнаружены и другие пернатые ископаемые, более или менее похожие на птиц, и число этих находок могло бы составить целую стаю. Ренни «бросает очередного слона», не утруждая себя примерами. Но на нашем веб-сайте убедительно показано, что два знаменитых «пернатых динозавра» оказались «моложе» своего «потомка» – археоптерикса – и, скорее всего, относятся к нелетающим птицам (Protarchaeopteryx и Caudipteryx, http://www.answersingenesis.org/docs/3378.asp). А один широко известный пример – археораптор – вообще оказался фальшивкой. Последовательность ископаемых форм отражает эволюционный ряд современных лошадей от крошечного Eohippus. И это неправда. Даже наиболее образованные эволюционисты признают, что эволюция лошади напоминает не стройную линию, а, скорее, раскидистый куст. Так называемый Eohippus на самом деле называется Hyracotherium и не имеет ничего общего с лошадью. Да и другие ископаемые животные в этом «ряду» не больше отличаются друг от друга, чем современные породы лошадей. Одну «не-лошадь» и несколько разновидностей обычной лошади никак нельзя назвать эволюционным рядом (http://www.answersingenesis.org/docs/4117.asp). Среди предков китов были четвероногие наземные звери и промежуточные формы – Ambulocetus и Rodhocetus [см. 'The Mammals That Conquered the Seas,' by Kate Wong; Scientific American, May]. Если Ренни только и делает, что «бросается слонами», тогда и мне, думаю, позволительно сослаться на собственную статью (http://www.answersingenesis.org/pbs_nova/0926ep2.asp), доказывающую, что свидетельства в пользу эволюции китов крайне неполны. Позже Джон Вудморапп изучил предполагаемые переходные формы и обнаружил, что их разнообразные признаки не изменялись последовательно в определенном направлении. Это скорее химеры – «не-киты», имеющие незначительное сходство с китообразными. Это противоречит эволюционным взглядам, зато прекрасно согласуется с концепцией единого Создателя.17 Ископаемые раковины позволяют проследить эволюцию моллюсков на протяжении миллионов лет. Опять-таки: что Ренни имеет в виду? Непонятно, верит ли он в старую историю об Ostrea и Gryphaea, то есть в то, что форма раковины у устриц эволюционировала от плоской к более закрученным, пока не завернулась полностью. Когда-то это считалось главным доказательством эволюционной преемственности в летописи окаменелостей. Но теперь считается, что «закручивание» раковины предопределено программой, заложенной в самой устрице как реакция на изменение условий окружающей среды – экофенотипическое изменение.18 Геолог Дерек Эйджер (Derek Ager), эволюционист и неокатастрофист, писал по этому поводу: «Наверное, имеет значение то, что почти все эволюционные рассуждения, которые мне доводилось слышать в студенческие годы, от теории Трумэна об устрицах до работ Каррутера по Zaphrentis delanouei, теперь признаны «банкротами». И мой собственный двадцатилетний опыт поиска эволюционных взаимосвязей у мезозойских брахиопод показал тщетность подобных изысканий».19, 20 Между австралопитеком «Люси» и современными людьми имеется около 20 или более промежуточных форм – гоминид; далеко не все из них – наши предки. Во-первых, мы об этом уже говорили. Во-вторых, как эти предполагаемые «20 или более гоминид» могут располагаться между автралопитеками и нами, если они не являются нашими предками? В этом случае они стоят особняком. Тем не менее, креационисты делают вид, что не замечают результаты палеонтологических исследований. Они утверждают, что археоптерикс – это не связующее звено между рептилиями и птицами, а просто вымершая птица с рептильными признаками. Они хотят, чтобы эволюционисты произвели на свет причудливую химеру – чудовище, не подлежащее классификации, которое не может быть отнесено ни к одной группе. На самом же деле, как уже упоминалось, из немногочисленных претендентов на звание «промежуточных форм» большинство – именно химеры. Креационисты же всего лишь хотят, чтобы им показали непрерывный ряд существ с последовательно изменяющимися признаками: например, 100% ноги – 0% крыла; 90% ноги – 10% крыла… 50%ноги – 50% крыла… 10%ноги – 90% крыла; 0%ноги – 100% крыла. Даже если креационист признает какое-нибудь ископаемое переходной формой между двумя видами, ему захочется увидеть другие ископаемые – промежуточные формы между этим видом и первыми двумя. Подобные невыполнимые требования могут продолжаться до бесконечности. Нельзя требовать невозможного от летописи окаменелостей – в ней неизбежно окажутся пробелы. Во-первых, это еще одно ложное обвинение в адрес креационистов – в том, что они верят в неизменяемость видов; на самом деле подобные взгляды скорее присущи «соглашателям» вроде Хью Росса. Креационисты же поднимают вопрос о переходных формах хотя бы между таксономическими группами наивысшего ранга – неживой материей и первой живой клеткой, одноклеточными и многоклеточными организмами, беспозвоночными и хордовыми. Непреодолимые пробелы между этими группами говорят о том, что теория макроэволюции безосновательна. Во-вторых, это обвинение не ново – если вести речь, например, о переходных формах между двумя типами. Что же неразумного в том, что креационисты отмечают наличие двух больших пробелов вместо одного очень большого?21 И все же эволюционисты готовы привести еще один довод в свою поддержку – это данные молекулярной биологии. Все организмы имеют одинаковые гены, но, согласно теории эволюции, структура генов и определяемые ими признаки отличаются у различных видов в соответствии со степенью их эволюционного родства. Генетики говорят о «молекулярных часах», которые ведут отсчет времени. Эти данные наглядно показывают, каким образом различные организмы изменялись в ходе эволюции. Однако с «молекулярными часами» дело обстоит не так гладко, как на красивой картинке в статье Ренни. Данные молекулярной биологии свидетельствуют вовсе не о последовательной эволюции, а, напротив, о сотворении отдельных типов внутри упорядоченных групп. Это отмечает микробиолог-эволюционист Майкл Дентон в своей работе «Evolution: A Theory in Crisis». Например, сравнивая последовательность аминокислот в молекуле цитохрома С бактерий (прокариот) с такими разнообразными эукариотами, как дрожжи, злаки, бабочка тутового шелкопряда, голубь и лошадь, мы обнаружили, что все они практически одинаково отличаются от бактерий – на 64-69%. Цитохром промежуточного типа отсутствует. Нет даже намека на то, что «высший» организм лошади сильнее отличается от бактерий, чем «низшие» дрожжи. Та же проблема наблюдается при сравнении цитохрома С у шелкопряда и различных позвоночных – миноги, карпа, черепахи, голубя и лошади. Все позвоночные одинаково отличаются от шелкопряда – на 27-30%. И при сравнении глобинов миноги (примитивное круглоротое или бесчелюстная рыба), с одной стороны, и карпа, лягушки, курицы, кенгуру и человека, с другой стороны, оказывается, что все они примерно одинаково отличаются друг от друга – на 73-81%. При сравнении цитохрома С карпа и жабы, черепахи, курицы, кролика и лошади тоже получаем постоянную величину отличий – 13-14%. Нет никаких следов последовательного ряда круглоротые-рыбы-амфибии-рептилии-млекопитающие и птицы. Еще одна проблема, стоящая перед эволюционистами, заключается вот в чем: непонятно, каким образом «молекулярные часы» могли синхронно «тикать» в каждом белке множества разнообразных организмов – невзирая на многочисленные аномалии. Чтобы «часы» шли, частота мутаций в единицу времени у всех типов организмов должна быть постоянной. Однако наблюдения показывают, что частота мутаций постоянна в расчете на поколение, поэтому у организмов с более быстрой сменой поколений (скажем, у бактерий) мутации будут происходить гораздо чаще, чем, например, у слонов. У насекомых период смены поколений варьирует от нескольких недель у мух до нескольких лет у цикад, однако нет свидетельств, что мухи мутировали больше, чем цикады. Итак, все факты опровергают ту теорию, что молекулярная биология организмов обусловлена последовательным накоплением мутаций в ходе эволюции. 14. Живые организмы обладают неправдоподобно сложными структурами – на анатомическом, клеточном, молекулярном уровнях, – которые попросту не могли бы функционировать, будь они проще. Из этого можно сделать единственное здравое заключение: все эти структуры – результат разумного замысла, а не эволюции. Этот «аргумент разумного замысла» сегодня лежит в основе борьбы против теории эволюции; но следует отметить, что появился он давно, одним из первых. Еще в 1802 году богослов Уильям Пейли писал, что если вы нашли в чистом поле карманные часы, логично будет заключить, что они кем-то потеряны, а не созданы силами природы здесь и сейчас. Пейли прибегал к этой аналогии, утверждая, что сложное строение живых организмов – прямое следствие божественного вмешательства. Дарвин писал свое «Происхождение видов» как ответ Пейли: полемизируя с ним, он пытался показать, каким образом естественные силы отбора, воздействуя на наследственные признаки, могли постепенно привести к эволюции сложных органических структур. Конечно, Гулд согласен с тем, что Дарвин писал свою книгу в пику Пейли. Сказать это – все равно что подтвердить атеистические взгляды Дарвина (http://www.answersingenesis.org/docs/1347.asp). Но, однако, это не мешает многим христианам «снимать шляпу» перед Дарвином и его последователями-богоненавистниками – которые, в свою очередь, относятся к ним с таким же презрением, как Ленин относился к «полезным идиотам» – западным союзникам. Поколения креационистов, возражая Дарвину, приводили глаз как пример структуры, которая никак не могла сформироваться в результате эволюции. Они говорили, что зрительная способность глаза зависит от строго определенного расположения его частей. Таким образом, естественный отбор якобы не мог благоприятствовать промежуточным формам в процессе эволюции глаза – какая может быть польза от «полуглаза»? Предвидя подобные замечания, Дарвин высказал предположение о том, что даже «недоразвитые» глаза могли оказывать пользу их обладателям (так, например, благодаря им организмы обладали способностью ориентироваться на свет) и были поддержаны отбором, а в дальнейшем получили эволюционное развитие. Во-первых, Ренни не упоминает о том, что даже самое примитивное светочувствительное устройство имеет невероятно сложную структуру. Во-вторых, ошибочно утверждать, что организмы, обладающие 51% зрением, будут иметь достаточно большое преимущество при отборе над имеющими 50%, чтобы преодолеть тенденцию дрейфа генов, заключающуюся в уничтожении мутаций – даже полезных (http://www.answersingenesis.org/docs/3750.asp). Биология подтвердила правоту Дарвина: исследователи обнаружили у самых разных представителей животного царства примитивные глаза и светочувствительные органы, а методы сравнительной генетики позволили проследить эволюционную историю глаза. (Теперь стало известно, что у разных групп глаза развивались независимо). Ренни противоречит сам себе. Если сравнительная генетика позволила проследить эволюционную историю глаза, то как же можно утверждать, что глаза развивались независимо? По сути, эволюционисты признают, что глаза должны были появиться независимо не менее 30 раз, потому что не существует эволюционного объяснения происхождения глаза от общего предка. Ход мысли тут примерно такой: если глаза никак не укладываются в теорию общего предка, но при этом существуют, а выйти за рамки материалистического доказательства никак нельзя, стало быть, они появились независимо. 15. Последние открытия доказывают, что даже на молекулярном уровне жизнь имеет такую степень сложности, которая никак не могла возникнуть эволюционным путем. «Сложность, не поддающаяся снижению!» – боевой клич Майкла Дж. Бихи, автора книги: «Черный ящик Дарвина: биохимия опровергает теорию эволюции» (»Darwin’s Black Box: The Biochemical Challenge to Evolution»). В качестве бытового примера «сложности, не поддающейся дальнейшему снижению» Бихи приводит мышеловку – механизм, которой устроен таким образом, что при отсутствии хотя бы одной детали он работать не будет, а сами его детали функциональны лишь в том случае, если они являются частями этого механизма. По словам Бихи, то, что справедливо для мышеловки, еще в большей мере справедливо для жгутика бактерии. Жгутик, или бич, – это клеточная органелла, выполняющая функцию внешнего двигателя при поступательном движении бактерии. Белки жгутика организованы «сверхъестественным образом» так, что они действуют как части двигателя, кардан и другие технические детали. Вероятность того, что такая сложная система могла возникнуть в результате эволюционных изменений, практически равна нулю, и это доказывает существование разумного Создателя – утверждает Бихи. Действительно, так оно и есть (см. рисунок). Жгутик бактерии и его характерные особенности (по «Bacterial Flagella: Paradigm for Design, video, http://www.am.org/amproducts/videos/v021.htm): · Самосборка и самовосстановление · Роторный двигатель водяного охлаждения · «Протонный насос» · Механизмы переднего и заднего хода · Рабочая скорость от 6000 до 17000 оборотов в минуту · Способность к крутым виражам Система алгоритмической передачи сигнала с оперативной памятью. Аналогичные замечания Бихи делает о механизме свертывания крови и о других молекулярных системах. Но у биологов-эволюционистов находятся ответы на эти возражения. Во-первых, существуют жгутики более простой формы, чем та, о которой говорит Бихи; поэтому, чтобы жгутик функционировал, совершенно не обязательно наличие всех этих элементов. Все сложные элементы жгутика имеют аналоги в природе, как описано Кеннетом Миллером из Университета Брауна и другими. Как показано в рецензии Джона Вудмораппа (http://www.arn.org/arnproducts/videos/v021.htm) и вашего покорного слуги на книгу Миллера «Finding Darwin’s God», мнение Миллера вряд ли заслуживает доверия. Сам Майкл Бихи тоже убедительно опровергает доводы критиков (http://www.answersingenesis.org/link.asp?http://www.trueorigin.org/behe08.asp). Фактически, жгутик по своему устройству чрезвычайно напоминает органеллу, посредством которой Yersinia pestis, бактерия – возбудитель чумы, впрыскивает яд в клетки. Этот вывод – результат неверной интерпретации выводов доктора Скотта Минниха, генетика, адъюнкт-профессора факультета микробиологии в Университете Айдахо, утверждающего, что вера в разумный замысел вдохновила его на целый ряд научных открытий. Исследования Минниха подтвердили, что при температуре свыше 37 С° жгутики бактерий не образуются – вместо них на основе того же набора генов образуются секреторные органеллы. Но этот секреторный механизм, равно как и «бурильный механизм» бактерий, вызывающих чуму, – результат дегенерации жгутика, который, как утверждает Минних, появился раньше, хотя и имеет более сложное строение (http://www.answersingenesis.org/link.asp?http://www.idurc.org/yale-minnich.html). Дело в том, что структурные элементы жгутика, которые, как утверждает Бихи, имеют смысл только при поступательном движении, способны выполнять и множество иных функций, которые вполне могли способствовать их эволюции. Под «сложностью, не поддающейся снижению» Бихи понимает тот факт, что жгутик может функционировать лишь при наличии 33 белковых компонентов, организованных строго определенным образом. А слова Ренни звучат подобно заявлению о том, что если в магазине электротоваров имеются в наличии все детали электродвигателя, то они сами по себе могут собраться в работающий механизм. Процесс организации системы не менее важен, чем наличие отдельных элементов! Возможно, решающий этап эволюции жгутика, состоялся благодаря новому перераспределению уже существовавших сложных элементов, которые появились в процессе эволюции ранее и выполняли иные функции. То же можно сказать и о системе свертывания крови: согласно работам Рассела Дулитла (Калифорнийский Университет в Сан-Диего), в ней участвуют видоизмененные белки, изначально задействовавшиеся в пищеварении. Таким образом, эта сложность, которую Бихи приводит в доказательство разумного замысла, вовсе не является «не поддающейся снижению». Атеист Дулитл либо лжет, либо плохо понимает смысл прочитанного. Он ссылается на недавние эксперименты, показывающие, что подопытные мыши выживают, если из системы свертывания крови удалить два белка – плазминоген и фибриноген. Предполагалось доказать, что сложность системы свертывания крови поддается снижению. Однако на самом деле эксперименты показали, что мыши, у которых отсутствовали оба белка, чувствовали себя лучше, чем те, у которых не было только плазминогена, – последние страдали от тромбоза. Но и первые чувствовали себя далеко не так хорошо, как заявлял Дулитл. Если у них и не было тромбов, то по той единственной причине, что у них вообще отсутствует свертывание крови. Вряд ли можно сказать, что бездействующая (несмотря на наличие большей части элементов) система свертывания крови была промежуточным звеном в процессе эволюции и подвергалась усовершенствованию естественным отбором до тех пор, пока не превратилась в действующую систему. Эксперимент, скорее, свидетельствует об обратном, потому что следующий шаг (от отсутствия плазминогена и фибриногена к наличию одного только фибриногена) был бы «отбракован» естественным отбором из-за тромбоза (http://www.answersingenesis.org/link.asp?http://www.trueorigin.org/behe03.asp). Сложность иного рода – «определенная сложность» – любимый конек другого креациониста, Уильяма Дембски из Университета Бэйлора (см. его книги «The Design Inference» и «No Free Lunch»). Дембски отталкивается от того, что сложность живых существ не могла появиться в результате ненаправленного, хаотичного процесса. Единственно логичное умозаключение, утверждает Дембски спустя 200 лет после Пейли, состоит в том, что жизнь в ее современных формах создана неким сверхъестественным разумом. В аргументе Дембски несколько слабых мест. Неверно предполагать, что множество возможных объяснений ограничивается хаотичными процессами либо разумным создателем. Исследователи нелинейных систем и клеточных автоматов из Института Санта Фе и других учреждений показали, что простые ненаправленные процессы способны создать невероятно сложные модели. Таким образом, некоторые элементы сложности живых организмов могли возникнуть в результате естественных процессов, которые мы едва начинаем понимать. Но наше непонимание не означает, что сложные структуры не могли появиться естественным путем. «Наше непонимание не означает…» – что это, как не слепая вера?! На практике же, как отмечает Дембски, «определенная сложность» за рамками биологии как раз-таки служит свидетельством разумного замысла – взять хотя бы проект SETI. Почему же эволюционисты считают биологическую сложность единственным исключением? (http://www.answersingenesis.org/home/area/magazines/docs/v22n2p50.asp#box) Выводы Ренни Само определение «креационная наука» заключает в себе противоречие. Главный принцип современной науки – методологический материализм, при котором мироустройство объясняется с помощью наблюдаемых и поддающихся проверке естественных механизмов. Вот мы и подошли к самому главному. Дело не в научных фактах, а в материалистических правилах игры, в соответствии с которыми эволюционисты интерпретируют все факты (http://www.answersingenesis.org/docs/1135.asp). Читателю будет полезно понять, что Ренни и иже с ним просто отстаивают материалистическое мировоззрение. Речь идет не о принципах, вытекающих из экспериментального метода, а о мировоззренческих установках, выходящих за рамки естественных наук. Кстати, играя по этим правилам, очень удобно игнорировать научные заслуги креационистов (http://www.answersingenesis.org/news/lerner_resp.asp). Например, физики описывают строение атомного ядра с помощью определенных теорий о закономерностях, управляющих веществом и энергией; затем они проверяют эти описания экспериментально. Они вводят новые термины (например, «кварк») только в тех случаях, когда предшествующие описания не раскрывают сути явления. И свойства понятий (в нашем случае – частиц), обозначаемых этими терминами, отнюдь не произвольны; напротив – их определения жестко ограничены, поскольку новые понятия должны укладываться в рамки физической науки. Какое отношение имеет все это к эволюции? Как я уже говорил, креационисты согласны с тем, что частицы не ведут себя произвольно, поскольку сотворены Богом порядка. А вот атеистическая вера в отсутствие Бога не может служить философским объяснением упорядоченности Вселенной. А вот теоретики разумного замысла, напротив, сыплют туманными терминами, обладающими неограниченной объяснительной способностью. Они не расширяют область научного исследования, а сводят ее к минимуму (как прикажете опровергнуть существование всемогущего разума?). Теория разумного замысла не балует нас ответами. Например: когда и как разумный Создатель вмешался в историю жизни? Когда сотворил первую ДНК? Первую клетку? Первого человека? Замыслил ли он все виды, или только несколько первых? Креационистов не смущает отсутствие ответов на все эти вопросы. Они даже не пытаются свести воедино свои разношерстные представления о разумном замысле. Мы не выступаем от лица всех сторонников разумного замысла, и нас устраивает далеко не всякий «создатель». Мы отождествляем Создателя с Триединым Богом, о Котором повествует Библия. Наша наука основана на библейской исторической летописи, содержащей массу сведений о том, когда и каким образом Бог вершил Свой созидательный труд. Около шести тысяч лет назад Бог в течение недели создал отдельные роды живых существ. Вскоре после этого Адам согрешил, и в мире появились смерть и мутации. Спустя приблизительно полторы тысячи лет Бог свершил суд над миром, наслав на Землю Всемирный Потоп; следствием этого события стало появление большинства ископаемых останков. Однако по паре представителей каждого рода наземных позвоночных (и по семь пар «чистых» животных и птиц) спаслись в Ноевом Ковчеге, имевшем размеры океанского лайнера. После того, как Ковчег пристал к горе Арарат, эти животные расселились по земле и размножились; постепенно в результате адаптации к природным условиям окружающей среды увеличилось внутриродовое разнообразие, а иногда происходило и образование новых видов. Люди же не подчинились Божьей заповеди наполнить всю Землю, и расселение народов началось спустя сто лет – когда Бог смешал их языки в Вавилоне. Поэтому ископаемые останки человека расположены в послепотопных отложениях выше останков других млекопитающих. Вместо этого они прибегают к методу исключения – намеренно умаляют значение эволюционных объяснений, называя их натянутыми либо неполными, и делают вывод, что право на существование имеет единственная гипотеза – о разумном замысле. Но это же элементарный логический прием – закон исключенного третьего! Этим приемом пользуются эволюционисты всех времен, от Дарвина до Гулда; они говорят: «Бог не мог сотворить Вселенную таким образом, поэтому теория эволюции должна найти другое объяснение». С точки зрения логики, это утверждение ошибочно: если в одном материалистическом объяснении обнаружится изъян, это еще не означает, что все остальные неверны. На самом же деле, это обычные аргументы, основанные на аналогии, – распространенный в науке прием, применяемый при исследовании следствий как разумных, так и неразумных причин. Кроме того, теория разумного замысла ничем не лучше любой другой. В ней есть пробелы, и ее адепты неизбежно вынуждены их заполнять; некоторым это удастся, если они от религиозных верований перейдут к научным идеям. А сам Ренни без зазрения совести подменяет научные идеи атеистическими, то есть опять-таки религиозными! Снова и снова наука доказывает, что методологический материализм борется с невежеством, находя самые подробные и полные объяснения тайн, казавшихся вечными: природа света, причины болезни, работа головного мозга. Теория эволюция выполняет ту же миссию, пытаясь разрешить загадку о том, как обрело форму все живое. И снова все свои примеры Ренни приводит из области практической науки, в то время как эволюция – предмет науки о началах, то есть исторической. Заметим также, что именно креационисты совершили все те открытия, о которых говорит Ренни: Исаак Ньютон открыл дисперсию света, Джеймс Кларк Максвел открыл законы электромагнетизма, легшие в основу знаний об электромагнитном излучении; Луи Пастер сформулировал микробную теорию инфекционных болезней и опроверг теорию о самопроизвольном зарождении; Джозеф Листер ввел правила антисептики в хирургии; Реймонд Дамадиан изобрел ЯМР-томографию – основной современный метод исследований головного мозга. Креационизм, какими бы именами его ни называли, не имеет никакой научной ценности. И снова голословное утверждение, снова сознательный отказ признать вклад креационистов в современную науку вообще и в журнал, представляемый Ренни, – в частности (http://www.answersingenesis.org/home/area/bios/default.asp). Эпилог: ссылки Ренни на «другие источники в защиту теории эволюции» Этот список источников ничего не добавляет к пристрастным аргументам Ренни. Многие из упомянутых им источников обсуждались на нашем сайте. Например, Ренни рекомендует книгу Найлза Элдриджа (Niles Eldredge) «Триумф теории эволюции и крах креационизма» (»The Triumph of Evolution and the Failure of Creationism») – но идеи Элдриджа были подробно раскритикованы Джоном Вудмораппом (http://www.answersingenesis.org/home/area/magazines/tj/docs/tjv15n2_eldredge.asp). Ренни также рекомендует веб-сайт PBS Evolution series – но миссия «Ответы Бытия» убедительно опровергает материалы этого сайта. А Роберт Пеннок (Robert Pennock), чью вторую книгу предлагает прочесть Ренни, в первой книге зарекомендовал себя как ярый противник креационизма, причем рассуждения его изобиловали логическими ошибками и подменой доводов оппонентов. Заключение Очевидно, что эволюционисты, несмотря на тотальную цензуру, боятся распространения креационной информации и противятся ему всеми возможными способами. Однако их усилия обнаруживают научную несостоятельность. Теория эволюции строится на материалистском мировоззрении. Это – религия, рядящаяся в одежды науки. Литература 1. ¤ Holloway, M., Aborted thinking: Re-enacting the global gag rule threatens public health, Scientific American 284(4):9-10, April 2001. 2. ¤ Cibelli, J., Lanza, R. and West, M., The first human cloned embryo, Scientific American 286(1):42-49, January 2002. 3. ¤ Potts, M., The unmet need for family planning, Scientific American 282(1):70-75, January 2000. 4. ¤ ‘Science’s Litmus Test’ (telephone transcript of conversation between Forrest Mims and Jonathan Piel, then Editor of Scientific American), Harper’s Magazine March 1991. The transcript makes it clear that an outstanding writer was not hired for disbelieving in the sacred cow of evolution (and a ‘woman’s right to choose’ [to kill her unborn]). 5. ¤ Doyle, R., ‘Down with evolution!’- creationists are changing state educational standards, Scientific American 286(3):30, March 2002. 6. ¤ Cited in: Johnson, P., The Wedge of Truth: Splitting the Foundations of Naturalism, p. 80, InterVarsity Press, Illinois, 2000. 7. ¤ Scott, E., 1997. Dealing with anti-evolutionism. Reports of the National Center for Science Education, 17(4):24-28. Quote on p. 26, with emphasis in original. 8. ¤ Morris, H. and Parker, G., What is Creation Science? Master Books, 1987, pp. 52-61. See also Denton, M., Evolution: A Theory in Crisis, Adler and Adler, Maryland, 1986, chapters 7, 12. 9. ¤ Proceedings of the National Academy of Sciences 95:11,804; cited in New Scientist 160(2154):23, 3 October 1998. 10. ¤ Barnett, A., The second coming. Did life evolve on Earth more than once? New Scientist 157(2121):19, 1998. 11. ¤ Gould, S.J., The return of hopeful monsters, Natural History 86(6):22-30, 1977. 12. ¤ Darwin, C., Origin of Species, 6th ed. 1872, reprinted 1902, John Murray, London, p. 413. 13. ¤ Gould, S.J., Evolution’s erratic pace,Natural History 86(5):14, 1977. 14. ¤ Cited in Morell, V., Archaeopteryx: Early Bird Catches a Can of Worms, Science 259(5096):764-65, 5 February, 1993. 15. ¤ Feduccia, A., Evidence from claw geometry indicating arboreal habits of Archaeopteryx, Science 259(5096):790-793, 5 February, 1993. 16. ¤ Christiansen, P. and Bonde, N., Axial and appendicular pneumaticity in Archaeopteryx, Proceedings of the Royal Society of London, Series B. 267:2501-2505, 2000. 17. ¤ Woodmorappe, J. Walking whales, nested hierarchies and chimeras: Do they exist? TJ 16(1):111-119, 2002. 18. ¤ Machalski, M., Oyster life positions and shell beds from the Upper Jurassic of Poland, Acta palaeontologica Polonica 43(4):609-634, 1998. Abstract downloaded from , 16 June 2002. 19. ¤ Ager, D., The nature of the fossil record, Proceedings of the Geologists’ Association 87(2):131-160, 1976. 20. ¤ See also Catchpoole, D., Evolution’s oyster twist, Creation 24(2):55, March-May 2002. 21. ¤ Woodmorappe, J., Does a ‘transitional form’ replace one gap with two gaps? TJ 16(2):5-6, 2000. Перевод ЛидииБондаренко под ред. Е. Канищевой. COPYRIGHT © 2002 Answers in Genesis Ministries International www.AnswersInGenesis.org