Каспийская нефть как негатив российской экономики

Каспийская нефть как негатив российской экономики


(доклад на Втором Международном нефтегазовом саммите "Каспий XXI: от политики к бизнесу". г. Астрахань, 23-24 мая, 2002 г.)

Бутаев А.М.
д.т.н., профессор
Дагестанский научный центр РАН
butaev@caspiy.net


Если перевести название нашего саммита «от политики к бизнесу» на русский язык «со словарем», то перевод звучит примерно так: «От искусства управлять государством к экономической деятельности, дающей прибыль». Можно согласиться и с тем, что бизнесмены делают экономику, но нужно согласиться и с тем, что экономическую политику делают политики. Здесь к месту будет и цитирование В.И.Ленина: "Политика есть самое концентрированное выражение экономики". Поэтому, какие бы усилия бизнес не предпринял "отколоться" от политики это ему вряд ли удастся, ибо бизнес – всего лишь производное политики. Это тем более не получится в Каспийском регионе, где сосредоточены огромные углеводородные ресурсы и где сходятся Ислам и Христианство, Запад и Восток, Европа и Азия. Вся история региона свидетельствует, что он был, есть и будет зоной геополитических интересов великих держав. Чуть смягчив и осовременив определение советских энциклопедических словарей, понятие «геополитика» можно трактовать следующим образом: "Геополитика – это искусство управлять государством с учетом географических данных (территории, положение страны и т.д.) для расширения своего экономического влияния на другие государства мира". Понятно, что конечная цель экономического влияния опять же получение прибыли.

Итак, с филистерской точки зрения, и политика, и геополитика – это экономическая деятельность государства, приносящая прибыль (богатство, зажиточность, процветание) стране. Однако анализ политических и геополитических действий Российской Федерации в Каспийском регионе наводят на совсем иные думы. Конечно же, сослагательное наклонение позволяет делать мудрые выводы, но при этом все же остается надежда, что осмысление прошлого хоть к какой-то мере позволит избежать вероятных будущих просчетов.

По моим представлениям, постсоветская Россия все эти 10-11 лет шаг за шагом отступала от Каспия, каждый раз прикрываясь новыми политическими реалиями, теряя друзей и обретая врагов, не выиграв на этом пути ни одной тактической и стратегической задачи, все дальше и дальше удаляясь в задворки Прикаспия. Наверное, здесь нет необходимости останавливаться на всех вехах этого "славного пути", но никак нельзя обойти некоторых стратегических ошибок.

Первая такая ошибка была допущена в самом начале, еще в 1992 году, когда российский МИД объявил Каспий "замкнутым морем". Тем самым Россия дала понять, что она при малейшем нажиме со стороны готова отойти от советско-иранских договоров 1921 и 1940 годов. Да и нажимать-то не пришлось – Россия сама, опережая всех, принялась выдвигать в таком количестве варианты деления Каспия, что у других прикаспийских стран просто не хватало времени даже на их осмысление.

Вторая стратегическая ошибка, на мой взгляд, была допущена в 1996 году, заключив с Казахстаном сепаратный договор «О разграничении дна северной части Каспийского моря с целью соблюдения суверенных прав на недропользование». Подписав 13 мая 2002 года договор о демаркации Северного Каспия, Россия не только отказалась от своих законных прав собственности на минеральные ресурсы, расположенные в зоне кондоминиума, но и сделала если не легитимной, то полулегитимной добычу нефти за 10-мильной зоной моря третьими странами. Имела ли право Россия в обход существующего статуса заключать двухсторонние договора по демаркации Каспийского моря? На мой взгляд, нет, ибо, во-первых, советско-иранские договора до сих пор не денонсированы, и они действуют по сей день, во-вторых, к России, как региональному лидеру (если, конечно, она таковой является), особый счет и, в третьих, совместное освоение спорных структур (речь о структурах Курмангазы, Центральное и Хвалынское) вовсе не требовало проведение границ на Каспии. Да и сама идея, закладываемая Россией в основу будущего статуса Каспийского моря – дно делим, вода общая – сама по себе далеко не безупречна. Почему, например, минеральные ресурсы моря являются приватными, а биологические ресурсы – коллективными? Как, например, наличие границ по дну Каспия соответствует советско-иранским договорам?

И все же, главной ошибкой, по-видимому, является то, что Россия, начиная с 1994 года, стала прилежно разыгрывать американскую карту раздела углеводородных ресурсов Каспийского моря (красноречиво об этом свидетельствует все более ужесточающий отход от первоначальных российско-иранских позиций), а после 11 сентября 2001 года – американскую карту "глобализации минеральных ресурсов мира". Это тем более не понятно, что США никогда не скрывали своих целей ни в Каспийском регионе, ни на Ближнем Востоке, ни в Центральной Азии, ни в мире в целом; их цель – прибрать к рукам энергетические ресурсы Земного шара. После завершения второй, третьей или десятой фазы так называемой "антитеррористической войны" выяснится, что более 90% (!) углеводородов мира принадлежат Соединенным Штатам Америки. Можно с этим согласиться, можно не согласиться, но ход развития всей истории XX века и особенно начала XXI века указывает на это. И в череде "защиты национальных интересов США" минеральные ресурсы Каспия стоят на одном из первых мест – именно распад СССР инициировал наступление нового этапа раздела минеральных ресурсов мира и начался он с каспийской нефти.

Свой интерес к энергетическим ресурсам Каспия Запад объясняет тем, что ОПЕК, обеспечивая 40-45% мировой добычи нефти, превратилась в «монополистического производителя» и, установив путем поквартального суммарного лимита добычи, ценовой коридор 22-28 доллар за баррель, негативно влияет на темпы экономического развития индустриально развитых стран. Доля правды в этих рассуждениях, наверное, есть – для своего экономического процветания Западу нужна нефть по цене 14-16 долларов за баррель. Однако при этом все доводы ОПЕК – что высокие цены на нефть порождены высокими налогами на нефтепродукты и пошлинами на сырую нефть, что нынешние цены реально составляют только половину тех цен, каковыми они были в 1975-1980 годах, что фьючерсные спекулянты непозволительно роскошно влияют на мировые цены – напрочь игнорируются.

Здесь я рискну высказать другое предположение – каспийская нефть нужна Западу не как альтернатива опековской нефти, а скорее, как альтернатива российской нефти.

Говоря о минеральных ресурсах Каспия, нужно «держать в уме», по крайней мере, два условия. Первое. Речь, прежде всего, идет об углеводородах, находящихся в недрах Казахстанского, Азербайджанского и Туркменского секторов Каспийского моря. В этих трех секторах сосредоточено около 80% каспийской нефти и газа. Остальные 20% приходятся на долю российского и иранского секторов, куда, кстати говоря, иностранный инвестор упорно не хочет идти. Второе. Углеводороды Каспия уже поделены между государственными нефтяными компаниями прикаспийских стран и западными нефтяными компаниями. По моим подсчетам, хозяином не менее 70% минеральных ресурсов Каспия являются последние, а среди них доминируют, как известно, американские компании. К примеру, если согласиться с тем, что доказанные (рентабельные) запасы нефти Каспия составляют 20 млрд тонн, то 14-15 млрд тонн из них принадлежат западным компаниям. Эти компании планируют с 2010 года поставлять на мировой рынок ежегодно 200-300 (наверно реально 100-150) млн тонн каспийской нефти.

Зададимся вопросом: способен ли мировой рынок «проглотить» каспийскую нефть, а если нет, то какие последствия она вызовет?

В XX столетии происходил непрерывный и быстрый рост производства и потребления энергоресурсов органического происхождения. При этом, и структура, и темпы мирового потребления первичных энергоресурсов (ПЭР) качественно и количественно менялись – происходила переориентация с менее эффективных источников энергии на более эффективные, с менее экологически чистых видов топлива на более экологически чистые (рис. 1). Так, если за сто лет потребление первичных энергоресурсов в физических объемах выросло в 18 раз, то потребление нефти и газа выросли соответственно в 163 и 330 раза, и более половины потребляемой в настоящее время энергии получается за счет использования именно этих видов топлива.




Рис. 1. Структура и темпы мирового потребления ПЭР в XX веке



Сегодня в прогнозах структуры ПЭР среди специалистов нет единого мнения. Высказываются предположения, что нефтяная промышленность утратит лидирующие позиции уже в первой половине XXI века, составив в мировом топливно-энергетическом балансе 2050 года около 20%. Эксперты Центра глобальных энергетических исследований, напротив, прогнозируют сохранение доминирующего положения нефти и газа в структуре энергопотребления мира в XXI веке. Согласно другим оценкам, в ближайшие 15-20 лет ежегодный прирост потребления нефти в мире составит 2.0-2.5%. Есть и совершенно иные точки зрения: одни считают, что доля угля в мировой структуре ПЭР в XXI веке будет превалирующей, другие полагают, что этот век будет "веком газа".

Нам представляется, что существующие оценки прироста потребления нефти и газа, в большинстве своем полученные путем прямых экстраполяций, завышены. На самом деле в двадцатом столетии относительный прирост потребления энергоресурсов закономерно уменьшался. Если в 1900-1970 годы потребление ПЭР росло в среднем на 3.4% в год, то в 1970-2000 годы интенсивность потребления ПЭР снизился до 1.9%, а за 1995-2000 годы – до 1.15% (рис. 1). В первой половине столетия изменение относительного потребления нефти носило неустойчивый характер – сказывались экономические депрессии, мировые войны, нефтяные кризисы. Однако в последние десятилетия эта закономерность приобрела вполне константный характер. Так, в 1970-1980 годы ежегодный прирост потребления нефти составлял 4.7%, в 1980-1990 годы – 2.3%, 1990-2000 годы – 0.55%. Ежегодный прирост потребления газа за указанные периоды составил соответственно 5.0%, 2.4% и 1.0%.

На основании этих данных можно предположить, что и в предстоящие десятилетия прирост ежегодного потребления нефти и газа сохраняться (во всяком случае, существенно не изменяться) на уровне периода 1990-2000 годов. Если теперь учесть, что усредненные по литературным данным значения потребления нефти и газа в 2000 году составили соответственно 4000 млн тонн и 3000 млрд м3, то динамика прироста их потребления до 2050 года будет иметь вид, показанной в табл. 1.



Таблица 1. Динамика потребления нефти и газа в мире до 2050 года

Потребление нефти и газа

2000

2010

2020

2030

2040

2050

Нефть, млн тонн

  прирост потребления за 10 лет

  общее потребление

 

-

4000

 

220

4220

 

230

4450

 

245

4695

 

260

4960

 

280

5230

Газ, млрд м3

  прирост потребления за 10 лет

  общее потребление

 

-

3000

 

300

3300

 

330

3630

 

365

3995

 

400

4395

 

440

4835




К схожим выводам можно прийти и путем анализа других оценок. Так, в последнее десятилетие XX века (табл. 2) среднемировое использование нефти было стабильным (ИЭПЭ=1), темп роста газа и прочих (гидро, ядерная, нетрадиционная) энергоносителей увеличился в среднем два раза, а темп потребления угля сильно понизился (ИЭПЭ<1). Примечательно, что для ведущих индустриальных стран свойственно замедление темпа роста использования нефти за счет роста использования газа и нетрадиционных энергоносителей.



Таблица 2. Индекс экспансии первичных энергоносителей (ИЭПЭ) в 1987-1997 годы [Нефть и газ Каспия, 1998]

Страна, регион

Энергоноситель

нефть

газ

уголь

прочие

США

0.6

1.5

0.9

2.0

Евросоюз

0.7

2.5

-

1.8

Япония

0.8

1.5

0.8

1.8

Китай

1.4

0.6

0.9

2.3

Южная Корея

0.3

3.6

0.3

0.6

Тайвань

1.0

4.4

1.5

0.1

В мире

1.0

1.6

0.3

2.2


Примечание. ИЭПЭ – это отношение доли энергоносителя в приросте суммарного энергопотребления за 1987-1997 годы к его доле в энергетическом балансе на начало данного периода.



Конечно же, мы понимаем, что все бытующие оценки (в том числе и наши) носят лишь ориентировочный характер. Бесспорно, энергетику в XXI веке ждут большие перемены и, в первую очередь, наверное, по выравниванию потребления основных видов энергии. Но и преувеличивать прогнозные оценки по потреблению нефти, даже с учетом потребностей таких "черных дыр", как страны АТР и Китай, нет больших оснований. Это тем более не обосновано, что для ведущих индустриальных стран наблюдается снижение нефте- и энергоемкости ВВП. Равным образом нет оснований и преуменьшать роль нефти в структуре ПЭР, как это делают некоторые наши "нефтяные генералы", которые прогнозируют резкое снижение нефтепотребления уже через лет 10-20 и ее обесценивание по мере наступления "века газа", а потому, говорят они, надо сегодня форсированно увеличить импорт нефти. С этим вряд ли можно согласиться – у человечества не было и вряд ли будет такой универсальный энергоноситель, как нефть.

Итак, с одной стороны, мировое потребление нефти к 2010 году увеличиться на 220 млн тонн, с другой стороны, к тому времени в мировой рынок поступит 200-300 млн тонн каспийской нефти. Казалось бы, что уравнение материального баланса (приход « расход) сохранится. Однако, если к сказанному добавить, что в настоящее время 90 государств мира являются производителями нефти, и все они стремятся увеличить экспорт, что ни по объемам производства, ни по себестоимости добычи ныне и в перспективе нет альтернативы ближневосточной нефти, избыток мощности по добыче которой уже сегодня составляет 500-600 млн тонн, что снятие санкций только с Ирака позволило бы рынку безболезненно дополнительно получать 150-200 млн тонн нефти, что в мировом нефтяном рынке сложилась достаточно сбалансированная система "страны-поставщики « страны-потребители", которая отчаянно противится вклиниванию других "игроков" (как поставщиков, так и потребителей), то становится очевидным, что рынок неудержимо идет к перепроизводству нефти. Грубо можно считать, что избыток нефти на рынке в 2010 году может составить как минимум 100 млн тонн.

И в этих надвигающихся условиях для России вырисовываются два сценария: 1) оптимистичный – обвальное снижение цены на нефть до 10-15 долларов за баррель, 2) пессимистичный – частичное, а возможно и полное вытеснение российской нефти из мирового рынка. Напомню, что избыток нефти на рынке в 5-10 млн тонн уже способен вызвать снижение цены, а снижение цены барреля нефти на 1 доллар обходится российскому бюджету в 1.5 млрд долларов. Если верить этому прогнозу, то так часто обсуждаемая в СМИ "проблема 2003 года" для России кажется просто пустяковой, по сравнению с "проблемой 2010 года". Неотвратимость проблемы 2010 года становится еще более очевидной, если учесть, что в нынешней России не наблюдается никаких намеков на то, что она к тому времени сумеет отойти от "сырьевой экономики". Напомню также, что мировой нефтяной рынок никогда не жаловал российскую нефть. Так было в начале XX века, так было в середине XX века, так есть в начале XXI века, так будет и в середине XXI века.

Что же делают российские нефтяные компании?

а). Все эти годы наши компании безоглядно разрабатывали "легкую" российскую нефть, которую им досталось в наследство от нерыночного СССР. Но уже стало ясно, что "легкой" западносибирской нефти нашим компаниям едва ли хватит на 10 лет; российская нефтегазовая промышленность нуждается в огромных инвестициях – порядка 20 млрд долларов ежегодно. Наши же компании бросились инвестировать нефть Каспия, Ирана, Ирака, Анголы. Исход российских компаний из Восточной Сибири легко объясним – там себестоимость добычи становится сопоставимой с ценовым коридором, установленным Западной Европой и США для нефтедобывающих стран. Казалось бы, что такие действия наших компаний, продиктованные рыночной экономикой, надо приветствовать. Однако же эти инвестиции ничего не дали России и вряд ли дадут, ибо интересы частных компаний не совпадают с государственными интересами. ЛУКОЙЛ, к примеру, вложил огромные деньги в 7 сухих скважины азербайджанского сектора Каспийского моря.

б). Российские компании финансировали строительство КТК, чтобы наш сосед Шеврон прокачал свою долю каспийской нефти в Европу в замен… российской нефти. Российские компании начали финансировать строительство нефтепровода Баку-Джейхан, дабы облегчить финансовую нагрузку на Мобил-Эксон. Нет сомнения и в том, что как только стабилизируется обстановка, они выразят желание участвовать и в строительстве нефте- и газопроводов Каспий-Индийский Океан, с тем, чтобы и с восточного берега Каспия нефть потекла мимо России.

в). Насколько я могу судить, дела у российских нефтяных компаний настолько плохи, что США предложили им стать штрейкбрехерами мирового рынка, и они с радостью согласилась на это. Стратегический ли успех это наших компаний, как об этом пишут СМИ, или же полный провал российской экономической политики покажет время. Но, как говорят, на безрыбье и рак рыба.

Услышав мою речь, наверняка возникло ощущение, что я являюсь антиглобалистом, антиСШАсником или еще кем-то. Чтобы это ощущение окончательно не утвердилось, я закругляюсь. А в заключении хотелось бы отметить два момента.

1. Россия обязана защищать свои интересы на Каспии, причем, не мнимые, а насущные. И главное, что для этого нужно делать – это вернуться к нулевому варианту, то есть к статусу Каспийского моря, определяемому советско-иранскими договорами. Россия должна, во-первых, сама неукоснительно выполнять все статьи советско-иранских договоров и, во-вторых, приложить все усилия к тому, чтобы их выполняли не только другие прикаспийские государства, но и иностранные нефтяные компании, оккупировавшие минеральные ресурсы моря. Если для этого не хватает политических аргументов, то нужно привлечь и военные аргументы. У России на то есть полное юридическое основание.

2. Коль мне предоставлена возможность выступить на этом саммите, я не могу не затронуть еще один вопрос – вопрос о недропользовании существующего де-факто российского сектора Каспийского моря. Сегодня Дагестану (и Республике Калмыкии) отведена зона недропользования шириной в 10 миль от берега, а вся остальная часть акватории и дна объявлена зоной федеральной собственности. Трудно судить, что подразумевается в данном случае под "федерацией", но поскольку на картах нет аналогичной 10-мильной зоны недропользования Астраханской области, то получается, что под этим термином подразумевается Астраханская область. Мне представляется, что такая трактовка федерации относительно недропользования российского сектора является несправедливой. Надо каким-то образом избавиться от этой "несправедливой федерации". По-видимому, нужен Закон, регламентирующий деятельность трех субъектов Российской Федерации (Республики Дагестан, Республики Калмыкии и Астраханской области) в области недропользования в российской части Каспийского моря.

http://www.caspiy.net/dir2/sammit23-24.05.2002.html




Бутаев Ахмед Магомедович
butaev@caspiy.net


родился в 1941 году в селе Согратль, Гунибского района Республики Дагестан. В 1967 году окончил Московский ордена Ленина химико-технологический институт им. Д.И.Менделеева по специальности радиационная химия. Ученая степень кандидата химических наук присуждена решением Совета ордена Трудового Красного Знамени научно-исследовательского физико-химического интститута им. Л.Я.Карпова в 1973 г. и утверждена ВАК 31 мая 1974 г.

Ученая степень доктора технических наук присуждена специализированным советом при Московском ордена Ленина химико-технологическом институте им. Д.И.Менделеева и утверждена решением ВАК от 7.07.1989 г. (протокол № 25д/20). Ученое звание старшего научного сотрудника по специальности "Материаловедение в машиностроении" присвоено решением ВАК от 13.05.81 года (протокол № 20н/8). В настоящее время работает главным научным сотрудником Дагестанского научного центра Российской академии наук и профессором кафедры неорганической химии Дагестанского государственного университета.

http://www.caspiy.net/dir7/bam/index.html